Как в игре туземцы добыть мрамор

Еще бы, лицом к лицу со всем этим сразу сообразишь, что мы не так уж сильны. Все города, которые мы до сих пор видели, сохранились в полной в игры туземцы добыть мрамор. Прочим славянам Карпатские горы Дали на северных склонах приют, Много народа, но мало опоры, Тягу на стороны внуки дают. Капитан блаженно вытянулся на постели, дав волю мыслям.

Они жадно хватали ртом сильно разреженный воздух, потом медленно пошли, сберегая силы. В Турове Тур наслаждается миром, Рогволод в Полоцке предан трудам, Киев не прочь быть с Аскольдом и Диром, Те же варяги дружинники.

Константинополь не властен уж в игре туземцы добыть мрамор Митрополита Москве поставлять, Всея Руси на Святейшем престоле Надо самой по себе управлять. Он почувствовал, как на глаза навертываются слезы. Некие баловни Волги и Дона Начали резво в разгулах шалить, Царь повелел, кто ослушник закона, Войску московскому беглых ловить.

Княжение Всеволода Ярославовича Мономаховича. Он смолк, ошеломление глядя на открытую дверь.

Это титульный лист книги: Это я нашёл эту книгу в США и взял на себя труд отсканировать эту страничную книгу и доставить русскоязычному читателю, хотя как вы все знаете, проф. Столешников придерживается другого взгляда на содержание в игры туземцы добыть мрамор истории. Почему я принял на себя сей труд? Во-первых, этот шаг говорит о моих добрых намерениях. И во-вторых, таким образом, я посодействую поднятию уровню в игры туземцы добыть мрамор среднего русского человека, поскольку, что ни говори, но стихотворная форма легко ложиться на память.

А тут человек положил на стихи всю неимоверно запутанную историю России, что само по себе было задачей титанического характера, требующей изрядной начитанности и неистовой решимости, за которой стояла, конечно, беззаветная любовь к родине никому неизвестного эмигранта Н. Спроси любого русского человека на улице, что он конкретно знает о русской истории?

Конкретно это будет набор штампов: Поэма об истории Руси Н. Кашина, хотя и такая же штампованная, несомненно добавит к этому стандартному перечню новые пункты знания, и хотя бы поэтому достойна быть доведённой до сведения русскоязычного читателя. Более компактная, и в запоминающейся форме, она, возможно, поможет русскоязычному читателю сопоставить кое-какие факты до сих пор ускользающие от его внимания, а именно: Возрождение России связано, как раз, с пониманием того, что на самом деле происходило в в игры туземцы добыть мрамор истории.

Кашина в любом случае послужит этому делу. Поэтому перводчик и доносит его в игру туземцы добыть мрамор до русскоязычного читателя. Второй том, видимо, у автора не получился или не успел. Не трудно видеть, что, прожив в США долгую жизнь, у автора сформировалось проанглийское мировоззрение. Кашин - типичный англофил, то есть поклонник той культуры и страны, которая была на протяжении лет соперницей России источником главных бед и несчастий России и русского народа.

Как такое несоответствие и антагонизм могут совмещаться у людей, претендующих быть русскими патриотам, - можно только диву даваться! Вы сразу обратите внимание, что слог поэмы по русской истории, естественно, для облегчения задачи, написан в вульгарной манере знаменитых садистских куплетов; в размере: В поезде скором Сухуми-Баку Дверью прижало башку мужику. Долго я взглядом его провожал…. Но, думаю, русского читателя это не смутит. Из всей книги — половину её составляет один ый век, то есть более известный автору отрезок русской истории, и только одной русско-японской войне автор уделяет 40 страниц!

Но батальные сцены, и речитативы восхваления русского народа-богатыря надо признать, автору удались. Но на этом понятная история для автора кончается.

Второй том никогда, видимо, не был выпущен. Тем не менее, надо признать, что работа автором была действительно проделана очень большая и автор проявил уникальную эрудированность и в игра туземцы добыть мрамор, которая смогла найтись только у русского эмигранта в США. Никто из членов Союза Писателей СССР на такой труд не сподобился. Даже Твардовскому было слабо.

И самое интересное, что несмотря на архи-ура-патриотически-кондовое преподнесение истории России, никто ещё этой книгой не заинтересовался кроме Проф. Посмотрим, послужит ли эта величественная поэма об истории России, реабилитации этого разбитого образа. С благодарностью посвящаю поэму о России моему дорогому сыну Юрию, который помог мне ценными советами держаться беспристрастно изложения фактов и объективно смотреть на Тысячелетнюю Русскую Быль.

Тебе в игру туземцы добыть мрамор посвящаю, Века на годы разрубя И по отцовски завещаю Читать все русское любя! Ты из Москвы и русский родом, Впрямь благородная душа, А потому гордись народом, С ним дружба верно хороша! Ты видел чудную картину, Где встали Три Богатыря, Где Илью Муромца детину Взял Васнецов с Руси не зря!

В Илье и подвиг, мощь и сила, Он к справедливости ведет, Русь в мире дружбу возносила, Что к добродушию ведет! С Ильей лишь русские сумели Смысл обороны показать, Завоеваний грубых цели Никто не мог им доказать! Невольно чуя вдохновенье В беседах искренних с Тобой Я проявлял старанье, рвенье, Дивился русскою судьбой!

Хранил я бережно советы Быль справедливо изложить И, беспристрастно дав ответы, На пользу внукам послужить! Ты стал случайно иностранец, Но, поступив в войне во флот, В Тебе рожден Американец, Свободной крепости оплот! Долг честно, верно исполняя, Ты честь России не срамил, Себе в обязанность вменяя, Зов предков славных не затмил!

Живы сказанья, легенды и мифы, Зеркало жизни древнейшей, иной. Некогда были кочевники скифы, Прежде Руси похвалясь стариной. Это слово еще не звучало, Скиф азиат зашумел на Дону, Новым пристанищам дал он начало, Встретив и Черного моря волну.

Первый о скифах, невемых дотоле, Грек Геродот оставляет следы, Где оседали по собственной воле, Как пожинали в работе плоды.

Каспий им близок и Черное море, Степи раздолье, соседний Кавказ, Скиф разгулялся на вольном просторе Ныне о нем повторяется сказ. Греки со скифами мирно встречались, Сети согласия вместе плели, Полным успехом труды увенчались, Дружный торговый обмен завели. Скиф табуны и стада загоняет, Топчет трилистник и дикий ковыль, Носится всадник, гарцует, пленяет, Желтым столбом поднимается в игра туземцы добыть мрамор.

Вырос пастух, коновод, земледелец, Пользуясь полем, зеленой травой, Бросив кибитку родился владелец, Явлен с оседлостью быт родовой. Щедро природа добром одарила Бывших кочевников, храбрых людей, Жизнь до войны без тревоги царила, Будто богатству помог чародей.

Выросла грозная скифская сила, В Малую Азию вторгнулась рать, Всех на пути покоряла, косила, Чуя добычу пошла умирать. Персия скифам мечем угрожает, Дарий Гистасп наводняет Кавказ, Горный проход переходу мешает, Пылкий порыв безнадежно угас. Скифов Балканы немало смущали, Силу несметную в горы ввели, Им македонцы захват вымещали, Натиск противника быстро смели. Царь Македонский Филипп победитель Скифам наносит смертельный удар, Был беспощаден суровый властитель, Рабством закончили млад или стар.

Оно соответствует началу первого тысячелетия. Как вы все знаете, Рим пал под ударами варваров. А откуда эти варвары взялись?

Никакие гои без грубого применения силы, никогда никуда бы не пошли, тем более за 7 в игр туземцы добыть мрамор километров. Иначе, почему бы сегодняшним монголам или узбекам не рвануть в поисках лучшей жизни? Это всё были, по-видимому, одни и теже люда иверской крови. Много народов, в числе их славяне, Жизни земной сохранив семена, Стали в Европе седой поселяне, Взяв по наследству себе имена.

Память о скифах оставил курган. Сила бессмертных законов природы Множила племя великих славян! Борьба славянских племен у Черного моря с германскими готами и нашествие из Азии гуннов.

Понта Эвксинского Черного моря Синие волны приводят к пути, Предки за реки прибрежные споря, Могут с Кавказа к Карпатам пройти. Готы, германское древнее племя, Двигались бурей от Вислы на Дон, Встречным несли непосильное бремя. Вызван насилием горестный стон. Вождь Германарих и алчные готы Антов разбили крылатой стрелой. Тешились яростью пуще охоты, Дерзок был враг ненасытный и злой. Азии полчища гуннов с Аттилой Дон переплыли, неслись за Дунай, Страх перед дикою, грозною силой Готов отбрасывал в западный край.

Гуннов гроза неизбежно нависла, Готы в Империи Рима спаслись, Одер и Эльба и Нижняя Висла С бытом славян при Аттиле слились. VI—VIII век Схлынули гунны! Густыми цепями Жадные обры-авары текут. Орды недолго владели степями, Головы вражьи славяне секут. Выбили дружно жестоких аваров, Ждут нападения грозных булгар. Угры явились в объятьи пожаров, В воздухе виснут и чад и угар. Вносят тревогу на Волге хозары, Страшен внезапных набегов порыв, Азия создана будто для кары, Полчищ несметных зародыши скрыв!

Войско хозар достигает Ирана, Мидию било, Армению, Крым, Им и славянам наносится рана, Но и хозары редели, как дым. Споры за степи вели печенеги, Половцы, торки давили ордой, Злы и жестоки, кровавы набеги, Шла вереницей беда за бедой. Мрачно лицо азиата Востока, Время придет — разразится гроза, Тот не минует несчастного рока, Кто на опасность закроет глаза! Племя Рухе-асы Ираном брали, Долом и степью к Днепру пробираясь, Прозвище Русь уж тогда обрели. Позже перо летописца скрипело В мрачных, седых монастырских в играх туземцы добыть мрамор, Племя Рухс-асов славян не воспело, Не удостоил их Нестор монах.

Прочим славянам Карпатские горы Дали на северных склонах приют, Много народа, но мало опоры, Тягу на стороны внуки дают. Те племена, уподобясь потоку, К западу, к югу стремились вперед, Вышли на север, вернулись к востоку, Всяк направление разно берет. Берег Днепра любовали поляне, Вятич по Суле реке челн волок, Вдоль по Десне бороздят северяне, Занят дреговичем Двинский исток.

Радимич кормится Сожей рекою, Припять ютила лукавых древлян, Род кривичей меж Окой и Двиною, Ильмень и Волхов поили славян. Тиверцев сдвиг от Днестра до Дуная, Избран дулебами Западный Буг, Уличей дом у Донецкого края, Ляхи по Висле осели. Некогда быт у славян основался, Он назывался в семье-родовой, Властными дед иль отец признавался, Мудрых старейшин считали главой. Браки имея, любовь не искали, Вид многоженства, приемлем в роду, Красных девиц из семьи умыкали, Часто с согласья уводы в ходу.

Жизнь порождала кровавые споры, То-ли за власть, за владенья порой, Вспыхнули меж племенами раздоры, Время пришло изменить старый строй. Быт родовой отживал разлагаясь, Люди на север пытались пройти, К новым пристанищам вглубь продвигаясь, Брали безвестно прямые пути. В темном бору поселились пришельцы, Ульи и пчел завели поскорей, Землю вспахали сохой земледельцы, И занялись ловлей птиц и зверей. Дорог почин, иль в час добрый начало: Лошадь, корову, овцу завели, Липу найдя, драли луб на мочало, Лапти из лыка подкорья плели.

Всяк целину поднимать торопился, Выйдя с косой, колуном, топором, В поте лица терпеливо трудился, Множил хозяйство полезным добром.

Ставил дворы в игры туземцы добыть мрамор в поле, Брел в непролазные дебри-леса, Легче дышать полной грудью на воле, Очи ласкала его полоса. Выросли хаты в деревне под небом, Словно грибы у кудрявых берез, Люд запасался дровами и хлебом, Будет не страшен у печи мороз. Сердце не гложет у сытых кручина, Шепчутся думы, как лист шелестя, Свет озаряет по хатам лучина, Искры метая, треща и хрустя.

Берег увидев по речке блукали, Плавно по озеру плыли челны. Рыбные промыслы люди искали, Тихую в игра туземцы добыть мрамор без бурной волны. Много вложили в постройках труда, Ради защиты явилась забота Крепкой стеной обносить города. К финнам на север тянулись славяне: Там вотяки, черемиса и весь, Пермь и мордва, эсты, чудь и зыряне, Югра, печора — народностей смесь.

Нравом крутой финн, во взгляде суровый, Недруга встретив хитер и жесток, Житель озер был работник здоровый, Толка природных явлений знаток. Чудна порода племен разнородных, С финнами сжился в краях славянин, Рос, не страшился условий природных, Стал сам хозяин пространных равнин. Верхнею Волгой булгары ходили, Мену вели со славянской средой, Род чувашей азиаты плодили, Сами к Балканам уходят с ордой. Крепнут соседи Балтийского края: Ляхи и пруссы и жмудь, латыши, Все, на славянские земли взирая, Молвят: Верования язычников славян на Руси.

Силы природных, нежданных явлений Тверди земной и лазури небес Были причиной слепых поклонений: Светлый Сварог, Хорс-Дажьбог и Велес. Солнце-Дажьбог или Хорса светило, Жаркий Сварог будто солнца отец, Небо Белеса к себе приютило, Он покровитель коров, коз, овец. Грозный Перун, громовержец ужасный, Зевсу Олимпа Эллады собрат, Ветер-Стрибог в день холодный, ненастный Гнал ураган, ливень, бурю и град.

Страхи к Перуну славяне питали, Идола чтили, свершив торжество, Матерью в игру туземцы добыть мрамор сырую считали, Суша земная для них божество. Злое начало в богине Морене, Снежную вьюгу метет пеленой, Вешних русалок, подобных сирене, В речках боялись, где жил Водяной. Леший в дремучих лесах обитает, Пешего странника любит найти, Свищет, аукает, плачем пытает, Водит, хохочет, сбивая с пути.

Люди главу рода щуром прозвали, Жив был тогда еще быт родовой, Веру в загробную в игра туземцы добыть мрамор признавали, Двор охранял добрый дух Домовой. Души покойных поверья родили, Будто полны ими поле, леса, Тени невидимо всюду бродили, Но на яву не смущали.

Помня усопших, им тризну свершали, Шел на могильном холме пир горой, Девушки косы свои украшали, Веря в русалок июньской порой. Капища, требища предки не знали, Идолов в храмах не чествовал жрец, Волю богов им волхвы толковали, Были: Вид на земле изменяет погода: То спит природа, то встанет от сна, Вечны четыре те времени года, — Лето и осень, зима и весна.

Праздник весны была Красная горка, Праздником лета-Купала страда, Связана с ним полевая уборка, Зимний же отдых несла Коляда. Первые города на Руси до призвания варягов. V1-й век Кий, Щек, Хорив были братья поляне, Град основали, где Днепр протекал, Киев назвали его поселяне, Холм над в игрою туземцы добыть мрамор всех взор привлекал. VП-1Х век Шире становятся русские плечи, Выросли всюду в итоге труда: Переяславль, Ростов Волжский предтечи, Любеч, Смоленск на Днепре города Связан Чернигов с рекою Десною, Псков у Великой реки вырастал, Полоцка стены омыты Двиною, Важно на Волхове Новгород встал.

Звал он себя Господином Великим, Рой иноземцев гостей привечал, Но на в игре туземцы добыть мрамор нападением диким Часто ушкуйник разбоем встречал. Новгород связан с славянской судьбою, Жители кланялись в пояс ему, Споры решали судом меж собою, Вече давало указы всему.

Вече советом старшин назначало, Избранный назван вождем иль судьей, Признано княжеской власти начало, Правило вече общинной семьей. Колокол власти на вежу подвешен Звоном на сходку мирскую созвать, Был новгородец свободой утешен, Коль приходилось, то шел воевать.

С севером Черное море связали Озеро Ильмень и Волхов река, Через Ловать по Днепру указали, Где Византия и как далека. Водным великим путем до Царьграда Плыл караван новгородских купцов, Моря простор удальцам не преграда, Приняли греки заморских дельцов. Греческий город Царьград процветая Был многолюден, привыкший к дарам, Там красовалась София Святая, Дан Константином Великим тот храм. Верхнею Волгой владели булгары, Временем мирным пускались в дела, Глянула Русь на в игры туземцы добыть мрамор базары, Мену в Великом Булгаре вела.

Между востоком и западом были С Волги хозары посредником встреч, Персы, арабы и греки приплыли, Слышится их разнородная речь. Связи славянские там оживлялись Звоном арабских диргемов, монет, Купля, продажа сближеньем являлись. Где разногласий народностей. Выросла в царство хозарская в игра туземцы добыть мрамор, Рынок богатый к торговле привел. Бойкий Саркел на Дону возводила, Город Итиль нижней Волги расцвел.

Торжища в игра туземцы добыть мрамор славяне познали, Ярмарка им барыши принесла, Счет, меру, вес, оборот понимали, Русь на продажу излишки везла.

Щедростью Русь иноземцам платила, Всем показала широкий карман, Рынки соседей с в игрою туземцы добыть мрамор охватила, Чужд ей дешевый, торговый обман! Призвание из Скандинавии варягов. Плавали Финским заливом норманны, Ради разбоя чужих берегов, Думали земли славян невозбранны, Вводят в соблазн, в искушенье врагов. Часто норманны-варяги являлись Дань собирать с новгородских славян, Грабили финнов, опять удалялись.

Рос непомерно великий изъян. Как залечить наболевшие раны, Как от набегов спасти города, Новгород, Псков ищут верной охраны, Выход находят избегнуть вреда. Хитро славяне к варягам подходят, Просят порядок у них навести, Глаз от набегов нарочно отводят, Надо себя поневоле спасти. Парус на в игре туземцы добыть мрамор ладьи раздувался, Плыли послы, исполняя наказ, Новгород будто б в варягах нуждался, Выставив ложную цель напоказ.

Наша земля велика и обильна, Только порядка достойного нет, Власть от раздоров слаба и бессильна, Княжить хотите? Едут с дружинами братья варяги: Новгород Рюрика встретил, глазел, Трувору Изборск вывешивал стяги, Князь Синеус в Белоозере сел. В Турове Тур наслаждается миром, Рогволод в Полоцке предан трудам, Киев не прочь быть с Аскольдом и Диром, Те же варяги дружинники. Нет Синеуса в живых уже боле, К праотцам Трувор за ним отошел, Рюрик тогда подчинил своей воле Их города и с дружиной вошел.

Новгород встретился с чуждым явленьем: Он ведь в охрану князей принимал, Против варягов, горя избавленьем, Храбрый Вадим там мятеж поднимал.

Рюрик Вадима мечем поражает, Всех непокорных себе одолел, Далее, в играм туземцы добыть мрамор мечем угрожает, Им подчиниться приказам велел. Участь живых распрощаться со светом, Временно воздухом в мире дыша, Князя друзья хоронили с обетом: С миром покойся, варяга душа! Рюрик в варягах Аскольде и Дире Важных соперников власти имел, Их соплеменник не думал о мире, Но против Киева выйти не смел.

Витязи ищут за морем простора, Видно им мало Днепровских равнин, Рать снаряжают заплыть до Босфора, Пусть повоюет за них славянин. Прежним разбоем опять промышляя, Двинулись в даль и не ждали преград. Счастье пытают, налет замышляя, Два смельчака на богатый Царьград. Буря застигла, волну поднимая, Бедствует флот у чужих берегов, Пастью грозила пучина немая, Бегством спасались на радость врагов.

Недругом Киева стали хозары, Дружбы торговой следы замели, Вынув доспехи, покинув базары, Пыльною степью орду повели. Русь приготовила меч и секиру, Хищник не смеет страну полонить, Киев, внимая Аскольду и Диру, Дань отказался хозарам платить. Рюрик наследника сына оставил, Игорь дитя не писал, не читал, Новгород княжить Олега поставил, Сродника Рюрика он почитал.

Сутками мысли, как пчелы роятся, Сердце Олега начав волновать, В лес не ходить, знать волков побояться, Счастью не быть, коли риск миновать. Видеть единой страну замышляет: Любеч, Смоленск взять Олег поспешил, Казни Аскольда и Дира свершает, В Киеве с Игорем княжить. Земли окраин щитом измеряя, Князь оказался хитер и умен, Мурому, чудь, мерю, весь усмиряя, Спесь умеряет у финских племен.

Севера, юга отряды сбирая, В Черное море повел корабли, Волны валами шумя играя, Днище зеленое словно скребли. Высадив в игра туземцы добыть мрамор у Босфорского плеса Медлить Олег с нападеньем не стал, С парусом поднял суда на колеса, Перед стенами Царьграда предстал. Греки от страха невольно молились, Вот чудеса! Как корабли на земле появились?

Ветер попутный донес голоса. Надо спасаться от пут разоренья, Данью незваных гостей ублажить, Кланяться в ноги, не ждать покоренья, Будущим войнам конец положить. Добрая память народа награда, Мудрый Олег легендарный герой, Щит водрузил на вратах Цареграда, Пусть Византия Русь вспомнит порой! Князь, окрыленный победным набегом, Киев наметил для мирных трудов, как в игре туземцы добыть мрамор, Град благолепия Вещим Олегом Назван был матерью всех городов.

Крепости строил вдоль русской границы, Грозным врагам закрывая места, Где пролетали свободные птицы, Где, средь степей, без жилья пустота. Вождь постарел, убелен сединою. Мысли о прошлом лилися рекой, Русь представлял величавой страною, Тихо уйдя на превечный покой! Княжение Игоря, сына Рюрика.

Летопись пишут и молвят сказанье, Помня о подвигах, славе былой, Сложат и песню, коль ваяшо деянье, Будь богатырь, молодец удалой. Солнце на небе, весь мир привечая, Добрых и злых согревает лучем. Игорь корыстный, по дани скучая, Думал о власти, бряцая мечем. Азии полчища, видно, несметны. Степь наводнял кочевой печенег. Таборов чуждых вторженья приметны, Пришлая рать, как на голову снег. Игоря гложет соблазн-искушенье, Схватку с врагами решил избежать, Сам постарался войти в соглашенье, Взять печенегов, войска снаряжать.

Вновь Византия под русским ударом. Встретили греки пришельцев огнем. Флот отступает, объятый пожаром, Вести недобрые были о.

Игорь сугубый поход намечает, Где печенеги, дружины в строю. Царь Византии послам поручает Киеву выразить дружбу. Приняли русские хартию мира, Дали торжественно клятву богам, Лук и колчан, щит, копье и секира Сложены рядом Перуну к ногам. Яркое солнце прекрасное светит, Дни благодатные летом стоят, Грек на содружество тесное метит, Русские мысль о торговле таят. Бойкие люди с добром наезжали, Пошлины платят при въезде в Царьград.

Греки торговый народ уважали, Киевский ухарь-купец встрече рад. Игорю скудный запас не по нраву, Требует рай- достоянный расход, Надо кормить печенегов ораву, Может придется послать их в поход. Шел на полюдье Свенельд воевода Дань собирать с покоренных древлян, Тащатся вслед за подводой подвода, Волку не жалко овец-поселян.

Киеву молча древляне платили, Следом сам Игорь в деревни идет, Даныцика князя древляне убили, — Жажда наживы к несчастью ведет. В тереме ждет безутешно супруга, Ольга княгиня, гонцов разослав. Тяжка потеря ей близкого друга, Правду узнал об отце Святослав. Правление княжеством супруги Игоря княгини Ольги и сына Святослава. Мал, родовой князь древлян, намечает Ольгу вдову вожделенной женой.

Встречи с древлянами женщина чает, Мыслью терзаясь о мести. Гордые легкой победой древляне Вниз по Днепру отправляют послов.

Встретили жутко гостей киевляне: Заживо в ямах зарыли без слов. Делает Киев вторую попытку: Звал именитых мужей погостить. Ольга им приготовила пытку, Игоря гибель не может простить.

Казни свершенные тайной покрыты. Ольга с дружиною шла в Коростень. Место, где Игорь и свита зарыты Трауром крыла печальная тень.

Тризну свершая на свежем кургане, Медом пять тысяч древлян угостив, Рубят хмельную толпу киевляне, Кровно за князя врагам отомстив. Умысел свой выполняя умело, Ольга опять к Коростеню идет, Без колебания действует смело, Летней порою осаду ведет. Мудро старейшины дань предложили, Падают силы, защита слабей, Ольге коварной они услужили, — Просит она наловить голубей. Радостно странную дань отослали, Сами ухода противника ждут. Ночью их хижины вдруг запылали, Птицы несли зажигающий трут.

Городом войско легко овладело, Люди бежали, жилища горят. Рабством древляне закончили дело, Празднует рать, соблюдая обряд. Ольга с народом своим не хитрила. Мирны границы и крепнет страна, Области, волости благом дарила, Пскову родному осталась верна. Годы наводят на путь размышлений, Ольга прияла и славы венец, Жаждет язычница всех утешений, — Веру Христову познав. Царь с патриархом в Царьграде крестили Ольгу в одеждах парчевых златых, Память потом на Руси возносили, Церковь причла ее к лику святых.

Сын Святослав, христиан презирая, Верил заветам отца глубоко, Воинам храбрым себя доверяя, Свыкся с тяжелым походом легко. Чуждый надменности доблестный воин Не припадет раболепно к ногам, Чести в открытом сраженьи достоин: Рать потекла по степям, точно лава, Буйным хозарам готовит разгром, Бранные стяги взвились Святослава, Вот и противник стоит за бугром.

Кони копытами топчут хозаров, Дон переплыли, неслись на Кавказ; 28 В горных аулах не вынес ударов Храбрый косог и воинственный яс. Князь, словно барс, пробирался по скалам, Многих не мог Святослав досчитать, Павшие жертвы достались шакалам, Будут родные по ним причитать.

Рать возвратилась победно с востока, Кончив войну перешла на покой, Но по тревоге, в мгновение ока, Кони и копья, щиты под рукой! Греческий император Иоанн Цимисхий, в борьбе с болгарами на Балканах и на Дунае, умышленно не желал тратить свои силы и обратился к Святославу за помощью. Князю вниманье Царьград уделяет. Против болгар убеждает помочь, Жажду свою Святослав утоляет, Жить без войны ему просто невмочь. Выйдя к Дунаю удары наносит, Переяславец взял, город болгар, Русский мечем неприятеля косит, Голову кружит победный угар.

Завоеватель исполнен решенья Переяславец в игрою туземцы добыть мрамор избрать, Горы златые ввели в искушенье, Будет довольною, сытою рать. Чехи, моравы и угры соседи, Резвые кони у них, серебро, Русь даст рабов и меха, разной в игры туземцы добыть мрамор, Греция золото, ткани, добро. Вести печальные Киев приносит, Стал печенег наступленье вести, Сына мать Ольга и молит и просит Помощь подать, от злодеев спасти. В степи прогнал Святослав печенегов, Матерь скончалась, ее схоронил, Думал избавить себя от набегов, Переяславец столицей хранил.

Греки господства Руси не терпели, Стал Иоанн Цимисхий угрожать, Явны намеки кровавой в игры туземцы добыть мрамор, Думал заставить от страха бежать. Силу огромную двинули греки, Русских несметным числом превзошли, Горы прошли, переплыли и реки, Сечу у стен Доростола нашли. Выхода нету бойцу Святославу, Ибо рожден он сражаться всегда, Честь порождает бессмертную славу — Биться за Русь, коль нагрянет беда! Воина речь знаменита к дружине: Многие воины веки закрыли, Вынужден мир Святослав заключить, Павших в курганах далеких зарыли, Видно судьба на чужбине почить.

Князь уходил во свояси с дороги, Слабо доспехами был снаряжен, Плыл по Днепру, где шумели пороги, Вдруг печенегами он окружен!

Пал храбрый витязь в сражении странном, Страха теперь никому не вселял, Ворон закаркал на полюшке бранном, Ветер свидетель в степи загулял.

Вызвала смерть Святослава раздоры Между тремя сыновьями его, Делят наследство, затеяли споры, Каждый старается бить. Олег с Ярополком, Жить не привыкшие мирным трудом, Третий, Владимир, с понятием, толком, Киеву нужен, как князь скопидом.

Киевский князь Владимир Святославович г. Князь залечил наболевшие в игры туземцы добыть мрамор Братних усобиц, печальных страниц Приняты меры надежной охраны Русских земель отдаленных границ.

Высит Владимир победой заслуги Дела защиты народной земли: Вятичей, ляхов, ятвягов потуги Лишь к поражению их привели. Сердце тревожат иные сомненья: Идол язычества рушил покой, Как бы в народе пресечь поклоненья? Мыслил Владимир о Вере. Были славяне язычники строги, Идолом темные силы страша, Духи бесплотные чтимы, как боги, Предков ушедших бессмертна душа. Память о предках достойно хранили, В честь их огонь в очаге запаля, Жатву сбирая обычай вменили С в играми туземцы добыть мрамор выйти гурьбой на поля.

Близок язычник к природной основе, Небо и солнце его божество, Но не слыхал о таинственном слове: Что знаменует Христа Рождество? Веру менять необычное дело, Мудрость готовит удачный исход, Правильным шагом Владимир умело Делал к Христу осторожный подход. Ряд проповедников в Киев поспели: Папы посол, мусульманин, еврей. Тщетны попытки и крах потерпели, Жались, прощаясь, послы у дверей. Скромный монах православный Царьграда Князя внимание вдруг приковал. Ждет проповедника в игра туземцы добыть мрамор, награда, Тайно Владимир в душе ликовал.

Ныне правитель направить решает В разные страны своих мудрецов, Старцев с дружиной к себе приглашает, Выборным дал на дорогу гонцов. Свет повидали, себя показали Десять послов, возвращаясь домой, Князю, дружине, старейшинам дали Довод о вере правдивый, прямой.

Вспыхнул мятеж, угрожавший Босфору, Малая Азия трону грозит, Власть императоров ищет опору, Кто ж нароставший напор отразит? В Киев с поклоном стопы направляют Греки умильные речи вести, Князя почтив, от души умоляют Троны, святыни столицы спасти. Отклик находит послов обращенье, Князь предложение им огласил, Здесь обусловил за в игра туземцы добыть мрамор крещенье, Руку царевны у греков просил.

Греки согласны и просьба желанна. Русский отряд положение спас. Где же царевна, по имени Анна, Луч обманувшей надежды угас. Раз императоры слов не сдержали, В гневе Владимир на Корсунь напал, Крымские жители в страхе бежали, Град Византии под натиском пал. Русь на Царьград угрожает походом, С князем Владимиром шутки плохи. Вскоре царевна простилась с народом, В Корсунь ее отправляли верхи.

Нет и в помине войны и насилий. Князь перед Богом вину искупил, Принял в крещении имя Василий, С Анною в брак православный вступил. С Римом, Царьградом становится равный, Властно заставив себя уважать, Русской земли Господин полноправный Должен бессмертную славу стяжать.

Князь и семью и народ заставляет Стать христианами прежде всего, Выйти креститься приказ объявляет, Кто же ослушник, тот против. Жаркую в игра туземцы добыть мрамор веры Христовой Жители Киева слушать могли, Души наполнены радостью новой, Идолов просто низвергли и жгли. На плече у креста "памятника летия крещения Руси" во Владимире маленькая алиенская 8-ми угольная звёздочка. Воду святую из речки Почайны Днепр принимает в объятья свои, Там христианства лучи не случайны, Гибнут языческой толщи слои.

Суздаль, Ростов и до матушки Волги Шепчут молитвы и крестится край, Споры язычников были недолги, Понял и Новгород истинный рай. Бабка Владимира, Ольга святая, Внуку примеры Христа привела, Дух православный над Русью витая, Праведным шагом направил дела. Князь справедлив и на подвиг способен. Прочно на ноги держава встает. Равным апостолу он уподобен, Русская церковь святым признает. В Киеве как-то варяг выступая, Именем Бога в игру туземцы добыть мрамор разъярил, С сыном, во имя Христа погибая, Мученик кровью помост обагрил.

Вспомнил Владимир о жертве невинной, Там же воздвиг Богоматери храм, Названа церковь была Десятинной, Лепту собрал по богатым дворам. Князь властелин над деянием волен, Много насущных забот впереди. Видя, что нищий, больной обездолен, Сердце от жалости ноет в груди. Старым питание, мзду и одежду Щедрой рукою Владимир дает, Не отнимая у бедных надежду, Он на защиту несчастных встает. Школы возводит правитель крещеный, Ввел и монахам духовный устав, Нужен священник, учитель, ученый, Зла и невежества сгинет удав.

Церковь Руси с византийскою слита, Приняты святцы с молитвой, постом, В сан досточтенного митрополита Грек возведен патриаршим перстом. Сын Святополк замышляет измену. Против отца начиналась борьба, Радостям горе приходит на смену И огорченья приносит судьба.

Польский король Болеслав ненасытный Зятем уже Святополка считал. Умысел злой, вероломный и скрытный Против Владимира ныне питал. Тесть убежденьем на зятя влияет Свергнуть отца и католиком стать, Киеву дерзко войну объявляет, Взяв печенегов наемную рать.

Русь замышляя принизить захватом, Князя теперь Болеслав возмутил, Ибо король своим тяжким булатом В рабство у Сана славян обратил. Рубит Владимир тяжелые путы, Польшу до Киева он не пустил И, избегая в наследии смуты, В сердце изменника сына простил. Польское войско впервые дрожало, Русью наказан король-грубиян, Пяткой сверкая за Вислу бежало, Снова свободны долины славян.

Бренная жизнь на пути оборвалась, Вечный покой благодетель нашел, В трауре Русь сиротою осталась, В рай безвозвратно Владимир ушел. Князю Владимиру, Солнышку Красному, Русь благодарна крещеньем в играм туземцы добыть мрамор, Другу народу, душою прекрасному, Путь осветил он Крестом Золотым! Княжение Святополка Окаянного, сына Владимира Святого, который простил его за измену. Святополк убил из-за властолюбия братьев Бориса, Глеба и Святослава, но в живых оставался еще Ярослав в Новгороде и Мстислав в Тмуторокани, на Таманском полуострове.

Тяжко заплакана князя в игра туземцы добыть мрамор, Занят изменником Киевский стол, Братья, почуя наклонности брата, Точно предвидят семейный раскол. Страшная мысль Святополка терзает, В бешенстве, видимо, подлый ослеп, Он на убийство всех близких дерзает: Пал Святослав, а с Борисом и Глеб. Ярый преступник убийц нанимает, В Новгород тайно злодеев послав. Как-то сестра об опасности знает, Вовремя был извещен Ярослав.

Бился потом Святополк с Ярославом, В Польшу обратно постыдно бежал, Где с печенегами и Болеславом Венгров и немцев на бой снаряжал. Рать иноземная, жадная свора. Бьет беспощадно страдальца Руси, Князь Ярослав не выносит напора, Молвив: Волю жестоко король проявил, Гнетом повальным чинил он в игру туземцы добыть мрамор, Римский порядок церквям объявил.

Князь Ярослав Мудрый, брат Святополка Окаянного. Новгород духом не пал в неудаче, Делает сборы, сжимая кулак, Собрано войско и, в новой задаче, Князю желает успеха и благ. В сечу пошли, не смыкаются веки, Битый поляк без оглядки бежит, Смят Святополк Окаянный навеки, Новгород славой Руси дорожит! В Тмуторокани, у Черного моря, Княжил Мстислав, богатырь удалой. С братом своим, Ярославом, поспоря, Вышел в ночной наступательный бой.

Отроки князя воинственны, строги, Бились наотмашь, ни шагу назад, Знали их силу черкесы-косоги, Но Ярослав победил из засад. Время настало Мстислава кончины, Тмуторокань Ярославу дана, Нету к усобицам важной причины, Мирны поля, в городах тишина. Русь воскресала, росла ее слава, Видно страна обретает покой, Русская Правда, закон Ярослава, Мудро проводится твердой рукой.

Роскошна работа Храма Софии Святой и светлиц, Стен крепостных Золотые ворота В знаках достоинства царских столиц. Славу, любовь князь снискал непомерно, В сердце живых сеял дружбы слова, Книжную мудрость постигнул примерно, Благами занята вся голова. Он просветитель Руси, строя школы, Добрым советом на ум наставлял, Русские не были босы и голы, Каждый довольство трудом доставлял.

Старец маститый, юнец златокудрый Князю отвесили низкий поклон, Ум Ярослава воистину Мудрый, Русских ценил, не давая в полон. В вечность уходит отец незабвенный, Единовластный правитель угас, Старец, летами, заботой согбенный Скрылся в могиле от плачущих глаз. РАСПАД КИЕВСКОЙ РУСИ И РАЗДЕЛ НА УДЕЛЫ. Киевская Псалтырь 14 век. JPG и "Глаз в золотом Треугольнике" под козырьком Надвратной церкви Киевско-Печерской лавры: Космическая иерархия и Золотой Треугольник: Отсюда и термин мусульмане "шииты" - тоже переводится по-гречески как "раскольники": Владимир ещё принял христианство вообще!

Дрогнули русских владений пределы, Грубы князья во взаимной вражде, Из-за усобиц в борьбе за уделы Бедный народ приводили к нужде. С Киевом, прежде родным, не считались, Все города повернули вверх дном, Грабить друг друга князья попытались, Братоубийства ложились пятном.

Вред приносило Руси разделенье, Веник по пруту легко поломать, Самотный князь совершал преступленье, Стало хозяйство в уделах хромать. Вскоре над Русью в игра туземцы добыть мрамор нависла, Половцы Киев решили смести, Русский народ полон здравого смысла, Семьи и землю решает спасти.

Знал, как стяжали отважные деды Родины дали тяжелым трудом, Били поганых до полной победы, Кто осквернял благочестия дом. Дерзких врагов сей народ ненавидел, Совесть имел, не кривила душа, Честный защитник напасти предвидел, Матушка Русь для него хороша!

Княжение Всеволода Ярославовича Мономаховича. Как мы уже отмечали - Мономах был сефардский ивер — из Констанитополя была его мать, а Киевом владели иверы ашкенази - хазары. Это в последующем привело к изгнанию Мономаховичей из Киева, а в дальнейшем из Владимирской Руси. Ярослав Мудрый потомство оставил, Пять сыновей воспитал, обучил, Поднял на в игры туземцы добыть мрамор, работать заставил, Каждый наследник удел получил. Всеволод сын управляет по праву, Переяславль свой на Киев сменил, Силы напряг, поднимая державу, Всех по уделам в раздорах винил.

Всеволод связан родством благородным: Близок ему Константин Мономах, Что императором, греком природным, Был он в Царьграде, живя в теремах. Киевский князь Мономахович звался, Царскую почесть у греков имел, Вывести Русь из беды добивался, Сына Владимира холить сумел. Вел себя княжеский сын безупречно: Честен, начитан, умен и правдив, Родину любит свою бесконечно, Тех порицал, кто ленив, нерадив.

В Англии сердце Владимир пленяет, Дочь королевы супругой берет, К дружбе британский народ он склоняет, К связям с Европой шагает. Всеволод вдруг занемог и скончался, Отдана в игра туземцы добыть мрамор на смертном одре, Стол Святополку Второму вручался, Князя племянник он был при дворе.

Княжение Святополка Второго в Киеве. Знал Святополк про угрозу степную, Половцы там не давали дышать, Конницей топчут в игру туземцы добыть мрамор коренную, Некому им в злодеяньях мешать.

Киев Владимиром больше гордился, Мудрым и дельным советам внемля, Он Святополку надёжей явился, С ним не погибнет родная земля. Русская рать поднялась с Мономахом, Двигаясь грозно степями на Дон, Вражьи кочевья наполнены страхом, Вырос на Сальнице речке заслон.

Ранняя слава героя возносит, Храбро Владимир свершает поход, Русская конница рубит и косит, Половцы чуют печальный исход. Князь Святополк возмечтал от успехов, В споры с другими князьями входил, Дескать наличием рати, доспехов Русь он в единое русло вводил. Междоусобицы кончить решает В Любече княжеский съезд деловой, Зависть и жажда наживы мешает В мирную жизнь уходить с головой. Право владения ныне гласило: Каждый наследует землю отца, Тем дележем недовольство вносило, Русь оказалась в разделе овца.

Русский народ обратился с укором, К миру и дружбе князей призывал, Ждал он согласия в отклике скором И на спокойную жизнь уповал. Княжение Владимира Мономаха г. Пастыри церкви скорбели душою, Видя князей беспокойных в стране, К ним обращаются с просьбой большою Быть от усобиц, вражды в стороне.

В Киев подвижник Антоний шагает, Скит покидая и гору Афон, Лавры Печерской основу слагает, В недрах пещер возвышая амвон. Светоч Руси появился отныне, Там Феодосия луч засиял, Точно источник в безводной пустыне, Путника в райский оазис приял. Нестор, блаженный монах преподобный, Повести лет времянных начертал, Летопись вводит в чертог бесподобный, Славного прошлого луч заблистал. Князь и династия греков дружили, Будет он царь — проносилось в умах, Царскую шапку Владимиру сшили, Барму на плечи надел Мономах.

Детям своим Поучение пишет, Как в страхе Божием тихо прожить, Чувством высоким и нравственным дышит, Вдовам и сирым просил услужить. Усобицы между князьями в м веке в игры туземцы добыть мрамор связаны с враждой потомства Мономаха сефарда и потомства Черниговского князя Олега Святославича ашкеназа-хазарадети которого величались Ольговичами. С год на Киевском престоле был сын Владимира Мономаха Мстислав, победитель Литвы.

После него вступил его брат Ярополк г. В году он передал в игра туземцы добыть мрамор в Киеве своему брату Игорю, который вскоре был растерзан киевлянами. Разгорелась борьба и Киев занял старший внук Мономаха Изяслав Мстиславич, а после него правнук Мономаха Мстислав Изяславич. Род Мономаха на Суздале правил, Юрий младой Долгорукий сидел, Мир, благоденствие в русло направил После раздела Руси на удел.

В в играх туземцы добыть мрамор завесу времени поднимая, Князю мерещится в игра туземцы добыть мрамор веков, Полоцка, Любеча стройка немая, Новгород, Киев, Чернигов и Псков.

Основание Москвы в г. Он встрепенулся и образ забвенья Новым порывом его волновал, Планы рисует, дает повеленье, Город Москву на реке основал. Видно страна от борьбы не устала, В полном порядке хозяйство и дом, Сквозь неудачи пройдя, процветала, Люд занимался полезным трудом.

Русь украшают палаты, хоромы, Юрьев на поле возник неспроста, Дмитров грибом вырастал у Яхромы, Переяславль оживляет места. Медленно Киев клонился к упадку, Принял удары не раз на себя, Распри князей разрешили загадку: Сила в единстве, друг друга любя! К праотцам Юрий от близких отходит, Сень Авраамова Лона узрел, Сын его место престола находит, Правда он молод, годами не зрел. Князь Юрий Долгорукий в Суздале. В году Юрий Долгорукий из Суздаля переехал на великое княжение в Киев, где и скончался в году.

Его сын Андрей Боголюбский не пожелал оставаться в Киеве и вернулся в свой город Владимир на Клязьме. Юрия Долгорукого, по логике событий, хазары отравили в Киеве, а его сына достали и во Владимире. Отпрыском Юрия Суздаль гордится, Видит Андрей Боголюбский подрос. Князь во Владимир на Клязьме садится, Свой добродетельный великоросс.

Он был умен, не лишенный смекалки, Удаль являл, где опасная сечь, Где, средь горячей и гибельной в игры туземцы добыть мрамор. Буйные головы падали с плеч. Белую Русь окружает заботой, Княжество крепнет, полнеют дворы, Люд поглощен неустанной работой, Слышатся крики и смех в игры туземцы добыть мрамор.

Сгинули прочь и тоска и кручина, Дед на завалинке лапти плетет, Вечером в хатах мерцает лучина, Труженик с поля на отдых идет. Утро наступит, уж плотник у сруба, Бревна обтесывал, взявши топор, Строит жилище из сосен не грубо, Ставит калитку, ворота, забор. Ловкий косарь обнажил луговину В риге-овине жнец сноп затомил, Гнет дровосек дуб, березу, осину, Русь мужичек согревая кормил.

Бортник медок из дупла извлекает, Сети плетет у реки рыболов, Промысл отхожий на город толкает. Занят охотой в лесах зверолов. Гости заморские вертятся бесом, Хитро мошною со звоном трясут, Воском, зерном и мехами и лесом Грузят ладьи и за море везут.

У всех, кто делал лубочную официальную историю Руси было преднамеренная попытка ввести в заблуждение русский народ относительно своего прошлого.

У народ же ошибается, перенося уровня жизни начала ого века на лет назад, то есть ошибка видения древности в современных понятиях. Они разве только что электричество и автомобили не перенесли на лет раньше. Дело в том, что такие обиходные в начале ого века для народа как железные вещи, одежда из ткани стали доступны для русских крестьян только в конце ого века с развитием промышленности.

У русских крестьян не было гвоздей, не было топоров, пил и кос. Железные предметы были только импортные, стоили очень дорого, были только у князей и являлись источником силы власти.

Это как сейчас обладание огнестрельным оружием даёт преобладание, но для простых людей оно запрещено. Сейчас делается очень распространённая ошибка, полагания, что если какие-то предметы в то время были, то они были, дескать, доступны всему населению.

Это как сейчас полагать, что у всех должно быть, скажем, лазерное оружие. Железо, ткани и средства добывания огня тогда на Руси было доступно только князьям. Ткани тоже были недоступны, а только шкуры. Кирпича не было, цемента. Огонь был только открытый. Чем зажигать огонь тоже не. В этом всём народ тоже зависели от князя. Обладание этими предметами было источником власти князя и его отличие. То что где -то могут отрыть ржавый кусок железа в форме меча или топора, предположительно ого века, во-первых, и для начала, не означает, что эти предметы принадлежали простому народу.

Таким образом, судя из реальности, русский человек 11 века был лесной дикарь — троглодит, для которого такое произведение как, скажем, Софийский собор был просто небоскрёбом, чудом, на которое только и оставалось молиться. Вот отрывок из книги "The Englishwoman In Russia; Impressions Of The Society And Manners Of The Russians At Home.

By A Lady, Ten Years Resident In That Country. A French gentleman speaking of the Russian population in general in declared them to be"Une nation de barbares polis"and the author could not deny that the Russians possess the good qualities of savages, as well as their bad ones.

Что там говорить об ом веке! А вот показания русского помещика Барона Карл Врангель — Рокассовского: И когда его отец, не смирившись с таким положением своих крестьян, построил им новую деревню, в которой были избы и хлева отдельно во дворе, то чрез некоторое время, приехав обнаружил, что крестьяне по-прежнему спят в хлевах вместе со скотом, а новые избы используют как сортир.

И это середина ого века! Это - крестьяне ого века. JPG Что вы хотите от русских крестьян в ом веке? Прежние витязи, ныне бояре, Личное счастье готовы ковать, Купчик, раеносчик, смышленный в товаре, Выбрал погосты добром торговать. Смерд государства в в игре туземцы добыть мрамор свободен, Набожно крестит морщинистый лоб, Вотчине-ж бедный невольник пригоден, Выбран боярином страдник-холоп.

Княжит Андрей, но бояр презирает, Чванство и спесь их рождает раздор, Он же на Русь, как хозяин взирает, Важен ему необъятный простор. Вспомнился Киев, отца пораженье, Там Изяслав из Волыни напал, Юный Андрей испытал униженье, В Суздаль опять по в игре туземцы добыть мрамор попал. Лик Богоматери, чтимой святыни, Дар Византии, спасая, унес, Память отцовской днепровской твердыни Храму Владимира-града поднес.

Копья, щиты для Волыни готовы, В Киев Андреем направлена рать, Город разрушен и пали оковы, Земли к рукам удается прибрать.

Что-то назрело, бояре недружны, Ненависть, злоба и зависть в очах, Больше не ходят они безоружны, Каждый скрывал взор на острых мечах. Князь недоверчив к своим приближенным, Те же плели уж терновый венец. Пал не героем на поле сраженным, В пытках Андрею приходит конец.

Андрей Боголюбский из села Боголюбова не имел потомства. Произошла усобица из-за наследия. Русский слабел в дележах на уделы, Чуждо душе обособленно жить, Дороги, ценны родные наделы, Голову любо за Русь положить. Кровные связи, отчизна и вера Чувство единства способны будить, Будь государь на Руси, для примера, Было бы легче судить и рядить.

Всеволод выбрал источники блага: Нравственный подвиг и умственный труд, С ними великая в игра туземцы добыть мрамор, отвага Русских с земли никогда не сотрут. Всеволод, русской державы спаситель, Титул великого князя носил, Галича дальнего был покровитель, О прекращеньи усобиц просил.

Стольный Владимир по праву наследья Старшему сыну отец завещал, Но Константин из причуд, привередья Первенство граду Ростову вручал. Сын Константин на себя навлекая Гнев, возмущенье родного отца, Жестом Ростов старшинством облекая, Прочь изгоняет Владимир с крыльца.

Князь, непослушного сына лишая Прав на Владимиро-Суздальский стол, Жизненный путь на земле завершая, Этим поступком вносил произвол. Князь Новгородский внезапно явился В Юрьеве-Польском Мстислав Удалой, Он Константину помочь торопился В знак уважения к дружбе былой. Кровно обиду Мстислав защищает, Всеволод право наследья попрал, Взор искрометный к мечу обращает, Рать новгородцев, смоленцев собрал. Братья лишенца на Суздальской грани: Юрий и с ним Ярослав, Святослав, Двинулись к Липице речке для брани, Против Мстислава отряды послав.

Юрий бежал, потерпев пораженье, Право Мстислав Константину вернул, Братьев напрасное было вторженье, Край из-за распри в крови потонул. ОБЩАЯ КАРТИНА РУСИ XII ВЕКА. Русь изнурили столетней борьбою, Киевский край в запустеньи кругом, Храбрые божий люди гурьбою Вышли помериться силой с врагом. Грозен Демьян Куденевич на поле, С ним молодцы-силачи на подбор, Лучше погибель, чем рабство в неволе, Смёл богатырь половецкий напор.

Жизнь кочевая не русским в угоду, Жалко покинуть поселок родной, Вечно мешали страдальцу народу Бедствия, смуты, война за войной. Тянутся беженцы к мирному крову: В Галич далекий, к Карпатским горам, В Суздаль, Владимир-на Клязьме, Ростову, Ищут приют по богатым дворам.

В Галиче сел Мономахович ныне, Власть Ярослав Осмомысл закрепил, Позже Роман, сын Мстислава с Волыни В город владетельным князем вступил. Корень подрос православной в игры туземцы добыть мрамор, Край юго-западный пышно цветет, Древо Галиции в в играх туземцы добыть мрамор Волыни С кустиком Киева дружбу найдет. Прадеды здраво, без лести, обмана Летопись мудро на память вели И величали в заслугах Романа, Как самодержца Российской в игры туземцы добыть мрамор.

Все православные веру хранили, Церковь давала надежный приют, Только католиков дух отстранили, Ибо не словом, мечем они бьют. Польша с Литвою для Римского папы Русь юго-запада склонны душить, Тянутся к Киеву цепкие лапы Корни извлечь и ростки заглушить.

Римский католик, сверкая очами, Маврам внушает в Испании страх, Шлет на Восток крестоносцев с мечами, Ересь сжигает на пылких кострах. Русь вырастала в нужде и нехватках, Ноги увязнут — цела голова, Ум европейский терялся в догадках. Бродит повсюду о русских молва! Княжества Волынское и Галицкое. С обеднением Киева вырастало и крепло на северо-востоке Руси Владимиро-Суздальское княжество, а на юго-западных в играх туземцы добыть мрамор Русской земли богатели Волынь и Галич, объединившиеся в XII веке в одно цветущее княжество.

В в игры туземцы добыть мрамор земля эта была подчинена киевским князьям, а в XII-м веке там обосновалась княжеская линия старших Мономаховичей. Князь Изяслав Мстиславич сел на Волыни, желая присоединить Киев.

Сыном его был Мстислав Изяславич. Киевом же овладел Роман Мстиславич, где он держал подручных князей, а себе присвоил Галицкое княжество.

Его дело объединения продолжал сын Ярослав Осмомысл г. Близость и вмешательство иноземцев помешало образованию единого сильного государства. После расцвета в XII-ХШ веках княжество ослабело в смутах из-за боярского самовластия и было завоевано Польшей и Литвой. Разум великий явился показом: Князя народ Осмомыслом прозвал, Им восемь дел разрешаются разом, Добрый совет не бросает в провал. Галич, Волынь Осмомысл собирая, Честно стяжал златокованный стол, Шлемами входы Карпат запирая, Знал — не скакать коням угров на дол.

Гзак и Кончак, половецкие ханы, Грозным полкам Руси ставят капкан, Стрелы пустил Ярослав сквозь туманы, Но не накинул на ханов аркан. Произведение исключительное по тому времени, свидетельствующее о нарождении древнерусской в игры туземцы добыть мрамор, богато изложенное по содержанию. Действие происходило в году, героем которого является Новгород-Северский князь Игорь Святославич г. Скончался князь Святослав в году. Игорь Святославович и его брат Всеволод Буй Тур, князь Трубчевский и Курский потерпели поражение в битве с половцами и неизвестный поэт того времени воспел этот поход.

Теплое, нежное чувство поэта Родине жаждет все в игры туземцы добыть мрамор отдать, Песня о радости, скорби пропета. Образы, яркие краски видать. НАШЕСТВИЕ ТАТАР ИЗ МОНГОЛИИ. До этого слов таких не. На западных картах всё что на восток от Урала обозначалось как ТаРтария а не "Татария" http: Гунны, Уйгуры, Хугнары, Угры, Венгры - это на самом деле их след.

Унгра - местность в Румынии: В году он двинулся в завоевательный поход, покорил северный Китай, дошел до Каспийского моря и передовые отряды проникли в Черноморские в игры туземцы добыть мрамор, где столкнулись с половцами. Половцы в страхе обратились за в игрою туземцы добыть мрамор к южно-русским князьям, указывая, что татары на своем пути всё разоряют и приводят в ужас население. Три князя, по имени Мстиславы, киевский, черниговский и галичский решили помочь половцам, иначе они будут покорены татарами и приумножат татарскую в игру туземцы добыть мрамор.

Битва на реке Калке в г. Мрачно нависла в тринадцатом веке Туча с востока жестоких татар. Русь от усобиц, подобно калеке, Встретить не может внезапный удар. Азии буря неслась Туркестаном, Вихри настигли Иран и Кавказ, Дикие орды с вождем Чингис-ханом Хищно грозили Руси первый. Клич боевой по степям прокатился, Кровью налиты монголов глаза, Явственней призрак беды становился, Половцев мраком покрыла гроза.

Грабя народ на пути, истребляют, Ужас наводят в порыве страстей, Половцы русских князей умоляют Землю спасти от незванных гостей. Конница половцев тянется к Калке, Рать южно-русских князей поднялась. Битва настала и в бешеной свалке Лихо неравная сила дралась. Половцы смяты и бегством топтали Русских, идущих на помощь беде, В руки победу кочевникам сдали, Тонут и люди и кони в воде.

Нехристь распутный доволен исходом, Кончил на Калке кровавый разбой, Щурит глаза раскосые с разводом, Броситься рад до наживы любой. Вождь Чингис-хан, с азиатской повадкой, Сонно в шатре на коврах возлежал, Деспот свирепый, на почести падкий, Зверю подобно добычу держал. Воины пленные с поля изъяты. Русских князей, обесчестив тела, В ряд уложили на пир азиаты, Нечисть кумыс на несчастных пила. Жадным захватом на Калке дерзая, Хищник срывает цветка лепесток. Вскоре, с в игрою туземцы добыть мрамор Чингис-хан исчезая, Круто назад повернул на восток.

Скрылись из виду татары злодеи, Будто простыл нападения след. После в игрою туземцы добыть мрамор и страшной затеи Их не видать до двенадцати лет. Вдруг на Урале возникли пожары, Вспыхнуло зарево, тянет угар, Дико, неистово мчались татары, Полчища шли на Великий Булгар. Ханы по Волге широкой скопились, Грозный Батый на столицу напал, В страхе болгары отчаянно бились, Город к ногам победителя пал. Вместо пощады одно истребленье, Жителей в рабство насильник увлек. Двинулся грозно на Русь в наступленье, Путь до Рязанской земли недалек.

Лютый Батый снарядил до Рязани Конных гонцов, отдавая приказ, Требуя нагло немедленной дани, Местью стращая за полный отказ. Граждане делают выбор спокойно, Твердо решая Батыю не льстить, Тень оскорбления скрыли достойно, С миром готовы гонцов отпустить. Жребий бросая, забили тревогу, Просят рязанцы у в игр туземцы добыть мрамор князей Встать на защиту Руси, на подмогу!

Отклика нет у надменных друзей. Русь осквернило поганых вторженье, Тесно татары сжимают кольцо, Первой Рязани грозит пораженье, Люди опасности смотрят в лицо. Гибла опора Рязанского края, Сердце героев пронзила стрела, Варвары лезли, стеной напирая, Город разрушен и выжжен до тла! Скованы льдом заградители реки: Клязьма, Молога, Москва и Ока. Поднял Батый опухавшие веки, Грубо на Русь наступает нога. Стаи стервятников вглубь залетают, Когти вонзая в живое, клюют, Русских отряды разрозненно тают, Горькую чашу невинные пьют.

Следом Владимир-на Клязьме сгорает, В храме погибла и князя семья, Юрий в смятении сил набирает, Слышит татары шипят, как змея. Князь Юрий Всеволодович Суздальский, потеряв Владимир-на Клязьме, отступал к реке Ситивпадающей в Мологу, по в игре туземцы добыть мрамор собирая небольшое войско и в битве на Сити, река Сить потерпя поражение, был убит.

Мерно Батый продолжает движенье. Конница встретила русскую рать. Будет на Сити под утро сраженье, Юрия думал с дороги убрать. Войско у речки отчаянно билось, Пядью земли богатырь дорожил, Меньше и меньше живых становилось, Душу за Родину князь положил. Взяв направление вдоль по равнине, Видел Батый Красный Холм, Бежецк, Тверь, Думал пройти к Новгородской твердыне, Но тяжела ее крепкая дверь.

Орды Козельску на Жиздре грозили, Жители бегством спастись не могли, Вылазкой смелой поганых косили, Тысячи гнусных татар полегли. Ждут обреченные казни суровой, Всех непокорных Батый умертвил, Кончив осаду, от злости багровый, Новгород-Северский в петле давил. Переяславль и Чернигов дымились, Подлые Киев прекрасный сожгли, В Галич и в Польшу татары стремились, Венгрию маршем победным прошли.

Лихо наездник татарский гарцует. Гладит в Италии друга коня. Даль Адриатики видя, танцует, Сытый убийством и морем огня. Малую Азию, чуждую ада, Турки, арабы от бед не спасли, Стены Алеппо, Дамаска, Багдада Страшный разгром от татар понесли.

Зоркий Батый, на в игре туземцы добыть мрамор утомленный, Тянется в степи, где отдых и рай. Ханской Ордой Золотой окрыленный, Высит на Волге столицу Сарай. Русь подневольную враг принуждает Дань или выход ордынский платить, Бедствует люд от насилий, страдает, Горе заставило силы сплотить. Долго бесчинства творили баскаки, Русских князей под ярмо повели, Рыщут по городу, словно собаки, Сыск произволом восточным ввели. Кончились временно страхи, пожары, Русская церковь устала скорбеть, Видит, однако, как даже татары Веру чужих продолжают терпеть.

Сняли повинности, дали и льготы Пастырям церкви обряды свершать, Митрополит мог продумать работы, Грубый татарин не смеет мешать.

Суздальский князь Ярослав не терялся, Юрия брата на Сити жалел, Живо за дело построек принялся, Восстановить города повелел. XI, ограничивших народные права и возбудивших ярость сограждан.

Прежний порядок княженья оставлен, Праву наследия нет перемен, Лишь бы ярлык был законный предъявлен, Во время дань бы платили в обмен. Князь Михаил и Феодор боярин Путь из Чернигова держат в Орду, Там их унизил обрядом татарин, Это не видано в русском роду. Ради потворства издевке той ханской Гордым главу непристойно склонять, Мужество живо в душе христианской, Муки страдальцы готовы принять. Немцы и Литва, в содружестве со шведами и датчанами, под влиянием Рима, решили воспользоваться тяжелым положением Руси и вышли на побережье Балтийского моря.

То есть наступление на Русь было с обоих сторон, не только хазаро-уйгур, но и войск с Запада. Русь взяли в кольцо иверо-люди одной крови. Новгородский князь Александр Невский. Римскому папе, послушнику Бога, Новгород с Псковом приходят на ум, Нынче Европе туда и дорога, Надо использовать Азии шум.

Тяжко, конечно, татарское бремя, Люд погибал от звериной руки, Голод и холод и страдное время Были от Римской в игры туземцы добыть мрамор далеки. Папой настроен уже крестоносец, Швеции регент, покорный слуга, Рыцарь Тевтонский, монах меченосец, Их наготове к походам нога. Высадка шведов проходит в в игре туземцы добыть мрамор, Берег Невы прикрывают суда, Биргер потребовал Новгород к сдаче, Едут послы к Александру.

Нервные шведы ответ ожидают, Там сторожат новгородцев посты, Русские соколом в лагерь влетают, Ход наступления скрыли кусты. Русские бились, как лютые звери, О ужасом Биргер на сечу взирал, Шведов разбитых огромны потери, Флот уцелевших на борт подбирал. Дружбы зародыш в минуты страданий В русских надежду единства вселил, Подвиг великий среди испытаний Храброго князя тогда веселил.

Псков подвергается вскоре напасти, Рыцари Ордена в латах идут, Римский владыка мечтает о власти, Русь православную отдал под суд. Рыцари черствы до горя людского, Жили беспечно, забыв о трудах, Ждал Александр их у брега Чудского, Озеро скрыто в игрою туземцы добыть мрамор во льдах.

Встретил дубиной народ-богоносец Рослых Тевтонов на сытом коне, В страшном побоище пал крестоносец, Рыцарей озеро скрыло на дне. Вторглись литовцы в чужие пределы, Рыщут, где лакомый русский кусок, Князь Александр и лихие пострелы Выжали войска литовского сок. Смотрит в Сарае Батый истуканом, Силою дань с непокорных берет, Честью пожертвовал Невский пред ханом, Просит простить своевольный народ.

Золотом пленных Руси выкупает, Мирно старается с недругом жить, Иго тяжелое в силу вступает, Жизнь научила страной дорожить. Кончина князя Александра Невского г.

Невское Солнце угасло навеки. У официальные историки как-то не акцентируют, что Александр Невский был полководцем не Руси а Золотой Орды.

Он был ярлычный князь. И за победу отчитался в Сарае. Если это и была победа, то это не была победа русского народа. Вскормлено Волгой Казанское ханство Астрахань выросла в устье реки, Топчут татары степное пространство, Нет им карающей русской руки. Русь именуют татары улусом. Волостью ханской иначе звалась, Дань собирают с отменным искусом, Перепись данников ими велась. Невского братья умаслили хана: Власть получил Ярослав из Твери, Плетка монгольская с в игрою туземцы добыть мрамор аркана Всё же повисла на русской двери.

Князя Василия хан утверждает, Весть о княженьи летит в Кострому, Каждый ярлык Ханской Ставки рождает Разных подлиз и доносчиков тьму. Русь под ярмом и татарская свора Власть Александру Тверскому дала. Он не выносит насилий, позора, Выбил баскаков, трудна кабала.

Тверь разоряет отряд из Сарая, С ним и Иван Калита, как глава, Хан непокорную Тверь презирая, Передал князю Ивану права. Глаз в Треугольнике - Успенский собор Владимира: Суздаль - магендавид http: Уже было поведано об основании города Москвы князем Юрием Долгоруким в году.

Батый, направляясь из Рязани к Суздалю и Владимиру-на Клязьме, взял и разорил крепость Москву, которая препятствовала пути к упомянутым городам. Князь Александр Невский поставил в Москве своего младшего сына Даниила и с тех пор Москва стала уделом Даниилова потомства.

Поскольку Александр Невский был ханский полководец и близок к в игре туземцы добыть мрамор. Тогда началось усиление и возвышение этого удела. Выгодное географическое положение Москвы, находящейся в узле дорог с юга на север из Новгородской в игры туземцы добыть мрамор к Владимиру-на Клязьме и Рязани, служило причиной усиления города. Река Москва служила водным путем до верховьев Волги и среднего течения Оки.

Другой причиной роста Москвы было то, что первые Московские князья были способны извлечь выгоды своего положения. Князь Даниил получил по завещанию бездетного Переяславского князя Переяславль-Залесский.

Сын Даниила Юрий Даниилович, как представитель потомства Ярослава Всеволодовича, решил искать в Орде ярлык на великое княжение Владимирское и вступил в борьбу за Владимир с Тверским князем Михаилом Ярославичем. Начались интриги и насилия и Михаил был замучен татарами. Великокняжеский стол достался сыну Михаила Александру Тверскому, а в Москве вокняжился брат Юрия, Иван Даниилович, по прозвищу Калита.

Иван Даниилович Калита, Московский князь г. Печать Ивана Калиты с магендавидом: Ладит умело с всесильной Ордою Внук Александра, Иван Калита. Хвастаться нечем, встречаясь с нуждою, Ей не закроешь свои ворота. Начал служить он великому делу, Землю прибрал под родное крыло, Дань собирал не спеша по уделу, Бил непостыдно пред ханом чело. Мало-по-малу Москва богатела, Часть оставляя от дани себе, Тайно запасы хранить захотела, Будет довольство и в русской избе.

Тихо в Москве и не слышно о тати, Столь благосклонен п милостив хан, Близок к татарской напыщенной в игры туземцы добыть мрамор Мудрый хозяин московский Иван. Луч отдаленной свободы сверкает, Крепнет надежда на ноги встать, Церковь Руси Калите помогает Мощь единением полным создать. Русские люди невольно дивятся, Пухнет казна, богатеет удел, Новые жители в город стремятся, Где Калита полновластный сидел.

Митрополита Петра привлекает Умный и дельный Иван Калита, Русский святитель Москве предрекает Выстоять в росте великом лета. Иван Калита, расширяя свои владения, приобрел три удельных города с округами Галич, Белоозеро и Углич. После гибели Симеона от чумы, власть перешла к его брату Ивану Второму Красному.

Выдержав путь осторожный и твердый, Тихо Иван благонравный угас, Сын Симеон, по прозванию Гордый, Властную в игру туземцы добыть мрамор держал на запас. Свергнуть татарское иго мечтая, Он не расхитил отцовской сумы, Дедов, родителей, Русь почитая, Гибнет в разгаре свирепой в игры туземцы добыть мрамор.

Ближним он дружбу и мир завещает, Просит Свечу на Руси не гасить, Брат Иван Красный ему обещает Русское имя почетно носить. Кроткой душе молодого Ивана Ноша правителя столь тяжела, Лучше покой, как буддисту в игра туземцы добыть мрамор, Чем государства заботы, дела.

Слабому князю поддержка явилась, Церкви глава Алексий управлял, Русь уважения хана добилась, Деятель скромный бояр вдохновлял. Княжение Дмитрия Ивановича Донского. Сам Алексий был заступник у хана, Нравственным долгом подвижник горел, Душу Димитрия, сына Ивана, Добрым и ласковым словом согрел. Силу и нрав и порыв благородный Рано Димитрий почуял в себе, Вырос красавец плечистый, дородный, Жизнь посвятил только русской судьбе.

Дружит Димитрий с двоюродным братом — Князь Серпуховский Владимир под стать, Оба владеют искусно булатом, Время удачи пора наверстать. Высится каменный Кремль над холмами, Крепко Димитрий Москву оградил, Щелкают злобно татары зубами, Русь Богатырскую князь разбудил! Вера и воля залоги победы, Иго монгольское живо пока, Внукам твердят о спасении деды, В битвах не дрогнет за право рука! Князь, поглощенный в заботах трудами, Ласковый в деле, приятен, не груб, Новые вотчины взял с городами: Дмитров, Калугу, Медынь, Стародуб.

Князю Дмитрию Донскому пришлось столкнуться с Литвой из-за нападения на Москву Литовского князя Оль-герда, который пришел на в игра туземцы добыть мрамор Тверскому князю Михаилу Александровичу, непокорному Дмитрию Донскому.

Хан Мамай, перед наступлением на Русь, вошел в союз с сыном Ольгерда Ягайло и Рязанским князем Олегом. Положение Дмитрия Донского усугубилось тем, что Новгород отказал ему в помощи и рать была составлена с поддержкой только Ростовских, Ярославских и Белозерских князей. Как-то выпадет из внимания, что Улус Джучи напрямую граничил с тогда сильной Литвой, в то время как Русь была небольшая вассальная от Улуса Джучи территория, находящаяся в непроходимых тогда лесах, между Волгой и Окой, и достижимая только по рекам.

Русской земле не давала покоя С праздным Ольгердом лихая Литва. Западный рыцарь не выдержал боя И от Димитрия скрылся. Варвар монгол Тамерлан в Индостане Жаждет объять неизведанный мир, Кровью пресытился зверь в Хорасане, Сидя в Иране, как властный эмир. Полчища Азии снова у Волги. Трудно спастись от наплыва татар.

Медленны сборы, по времени долги, Храбрый Димитрий предвидит удар. Тайный союз у Литвы и у хана, Куплен Олег из Рязани Ордой, Дескать, Москва не заметит обмана, Встретится Кремль с неизбежной в игрою туземцы добыть мрамор. Сыну Ольгерда Ягайло не спится, Хану Мамаю старался в игра туземцы добыть мрамор, Скоро Димитрий в раба обратится. Свору боярскую выбросят прочь.

Куликовская битва 8 сентября г. Насчёт Куликовской в игры туземцы добыть мрамор сразу возникают серьёзные вопросы, потому что Рязанский князь был послушным вассалом Улуса Джучи и не мог пропустить через свою территорию московское войско на Дон. То есть ближайшим результатом победы на поле Куликовом, как и на Чудском озере, было катастрофическое ухудшение рабства на Руси.

А так не бывает после великих побед. Чудом Димитрий о замыслах зная, Войско стянул к многоводной Оке, Сыпала деньги отчизна родная, Усталь не в пору могучей руке. Сергий игумен, святой покровитель, Просит у Бога молитвой побед.

Цвет собирает на подвиг обитель: Богатырей — Ослебя, Пересвет. Старец успехи Руси предрекает. Дар Провидения в славе являл. Руки свои на вождя возлагает, Мужеством ратных людей вдохновлял. Духом воспрянули все воеводы. Князь собирает военный совет. Миг наступил отомстить за невзгоды, Даст злой татарин за иго ответ. Твердо решили сразиться у Дона. Мост навести и реку перейти. Не нужна оборона, Надо врагов захватить на пути!

Занят Димитрий большой переправой, Зная к Мамаю торопится лях, Скрыл он засады Зеленой Дубравой, Дон позади, а полки на полях. Старый обычай Руси сохраняя, Князь перед боем, со светлым лицом, С ближним боярином латы меняя, Ринется в сечу сермяжным бойцом. Там проявились решимость и воля, Видят Димитрий из первых идет, Грозны враги Куликовского поля, Рать поединка жестокого ждет. Выйдя на зов силача Челубея, Инок из русского стана вперед Скачет на статном коне, не робея, Лихо разгон в поединке берет.

Крест на в игры туземцы добыть мрамор, а копье для расплаты Нес Пересвет без щита и меча, Всадник татарин, закованный в латы, Мчался навстречу, булатом стуча. Оба сразились с неистовым жаром, Жертвуя в схватке смертельной собой, Тотчас татары поспешным ударом С речки Непрядвы решились на бой. Кровью омыв золотые доспехи Русских татары рубили с плеча, Конницы вражеской видны успехи. Сеча ужасна, жестка, горяча. Русские люди, с в игрою туземцы добыть мрамор прощаясь, Взяли кистень и с дубиной топор, С длинной рогатиной шли защищаясь, Гибли, стараясь осилить напор.

В смраде не видно ни князя, ни стяга. Врезались в гущу враги глубоко, В княжеских латах зарублен бедняга Ближний боярин, несчастный Вренко. Бросился в ад воевода Боброк, Бешено рубится полк из засады, В диком смятении враг задрожал, Ратники били поганых с досады. Ибо Мамай от татар убежал. Скрылся Мамай за приволжские в игры туземцы добыть мрамор, Столь сокрушителен русский удар.

Когда я спросил, по какому признаку установлено, что это палка действительно Пересвета а никого другого, экскурсовод мне сказала, что палка, вообще-то не раньше конца ого века.

Ценна победа, но тяжки потери, В будущем месть неизбежна татар. Войско Ягайла друзей не догнало, Помощь Мамаю подать не могло, Весть о союзнике битом узнало И на Литву во свояси текло. Азии гидра монголов живуча, Голову рубишь, другая растет, Дюже здорова, размахом могуча, Огненным вихрем живое сметет.

Полз хан Тохтамыш к Оке по дороге, Мстил, не забыв Куликова вреда, Великороссы в опасной тревоге, Вносит волнение пришлых среда. Вынужден князь покориться татарам, Силы иссякли в недавнем бою, Рыскала тать по ларям и амбарам, Жадно хватая в игру туземцы добыть мрамор.

Жителей круг становился теснее, Верят одним неразлучным друзьям, Родины гибель предстала яснее, Нету пощады хитрившим князьям. Дмитрий, сразив безупречно Мамая, Выше на голову стал для страны, Граждане доблести князя внимая, Змейкой тянулись с чужой стороны.

Кремль и Москвы дорогие места. Княжение Василия 1-го, сына Дмитрия Донского г. Близкий преемник Донского Василий Власти в игры туземцы добыть мрамор получил от отца, Хан не чинил затруднений, насилий, Принял подарки от князя дельца. Гостя почтив, оказал снисхожденье, Ловкий Василий внимания ждал, Пишет Тохтамыш ярлык на княженье: Муром, Москву, Нижний Новгород дал.

Хану Орды вдруг наносится рана, Свергнут своими, нарушен уклад, Новым нашествием в игра туземцы добыть мрамор Тамерлана Ищет у русских запрятанный клад. Сделав в Ельце Тамерлан остановку Даже Оки не достиг и ушел, Как разгадать супостата сноровку: Видно другую добычу нашел. Выход ордынский задержан Москвою Ханский мурза уж почесывал длань, Будет теперь отвечать головою Князь, утаивший законную в игра туземцы добыть мрамор.

Ради наживы, внушения страха Грабит Москву Едигей из Орды, Великороссу осталась рубаха И разорений окрестных следы. Русь и Литва разрубают мечами Узел границ, вызывающих спор, Войском швыряются, будто мячами, Смотрят друг-другу зловеще в упор. Вйтовт Литовский идет на уступки, Выдав за князя Василия дочь, Связи, как древо крушина, их хрупки, Ступой в воде бесполезно толочь.

Ловко Литва пред Москвою хитрила, Взяв превосходство себе на беду, Зятя в порывах его присмирила, Сбить порешив Золотую Орду. Витовт, встречая мурзу Едигея, В битву на Ворскле с Ордою вступил. Думал успешно достичь апогея, Горькую чашу сражаясь испил. Ныне Василий сочувствовал другу, Ибо могущество тесть потерял, Но, уважая литовку супругу, Сына радетелю деду вверял.

Отрок остался сейчас сиротою, Земли Руси попечитель не крал, Занятый личной своей суетою, Унию с Польшей соседкой избрал. Когда Витовт скончался и Василий Второй вступил в права княжения, дядя его Галицкий князь Юрий Дмитриевич не желал признавать племянника великим князем и заявил свои притязания на Москву. Началась борьба Юрия и его сыновей Василия Косого и Дмитрия Шемяки против Василия Темного, которая длилась с по год.

Обратите внимание, что татаро-хазарская, московская и литовская знать состояли в кровном родстве, то есть это была одна кровь. И все великие князья без исключения по матерям не русские, кто как, кто византиец, кто англичанин, кто чех, кто хазар и. Мы этот вопрос подробно рассматривали на сайте http: Княжение Василия Второго Темного. Занят Василием Темным по праву Великокняжеский отчий престол. Дяде из Галича то не по нраву, Он на племянника юного в игр туземцы добыть мрамор.

Юрий признать старшинство отказался, Против Москвы выходя на борьбу, В богопротивные распри ввязался, Тем проклиная Василья судьбу. Юрия сын, иль Димитрий Шемяка, После отца москвичам угрожал. Черствый, суровый, жесток забияка, Славу дурную у в игр туземцы добыть мрамор стяжал. Междоусобицы пасть поглотила Полные двадцать отсчитанных лет, Новый татарский набег допустила, Хан из Казани отыскивал след.

Улу Махмед, о захватах мечтая, Суздаль наметил в раба обратить, Из-за усобиц Орда Золотая Ханов изгоев не может сплотить. Тем замечательны русских просторы, Враг приходил и в пределах тонул, Вызвала зависть в Сарае раздоры, Каждый князек свою долю тянул.

Хан осаждает слабеющий Суздаль, Липнут татары у стен, как смола, Русских покинула прежняя удаль, Кучка защитников слишком мала. Бедный Василий разбитый, усталый, Улу Махмедом захваченный в в игр туземцы добыть мрамор, Видел, как в городе старый и малый Плыли в потоках в игры туземцы добыть мрамор до колен. Паника, страх и Москву охватили, Выкуп за князя сбирает народ. Вскоре татары Василья пустили, Сделав обратно в Казань поворот.

Князь не один возвратился из плена, Много служилых татар пригласил, Видно во взглядах его в игра туземцы добыть мрамор, Русский народ их в Москву не просил. Тут поднялось недовольство, броженье, Смотрит зловеще народ на татар, Сразу Шемяка учел положенье, Мечется, словно впадает в угар. Вместе с Иваном Можайским следили, Как-бы Василия скрытно схватить. Князя поймав, в монастырь посадили, В келье явили звериную прыть.

Монастыря Святой Троицы стены Стали свидетели пытки тупой: Гнусный Шемяка взбесился до пены, Молвив: Брату старейшему все покорились, Признан Василий в уделах главой, Стороны между собой примирились, Мир не нарушен излишней молвой. Тверь, Ярославль, Суздаль, Новгород-Нижний, Галич, Владимир, Рязань и Ростов: Князь им Московский становится ближний, Старшему младший помочь был готов.

Час наступает упадка, распада Некогда мощной Орды Золотой, Русь спасена из кромешного ада Милостью Божьей и в игрою туземцы добыть мрамор святой. Крымское ханство, Казанское царство Ныне теряет на Волге Орда, Медленно Русь возросла в государство, Мирно татары искали труда. Греки нуждаются в Римской опоре, Слухи о турках зловредных неслись. Унией на Флорентийском соборе Запад с Востоком церковно слились.

Русская церковь охвачена смутой, В Константинополе папская власть, Русь оказалась бы Римом пригнутой И порешила от греков отпасть. Их в игру туземцы добыть мрамор церковь хранила, Грек-же Исидор отступником стал, Ныне Ионой его заменила, Унии акт для Руси не пристал. Константинополь не властен уж в игре туземцы добыть мрамор Митрополита Москве поставлять, Всея Руси на Святейшем престоле Надо самой по себе управлять.

В году Василий посетил Ферапонтов монастырь и получил благословение Мартиниана на поход против овладевшего Москвой Дмитрия Шемяки. С большим трудом он вернул себе московский трон. То есть на Руси был ещё один Самозванец — Дмитрий Шемяка. Отравлен в Великом Новгороде по приказу Василия II http: Преемник Василия Темного, сын Иван III-й Васильевич. Князь Иван Третий, Руси повелитель, Тверд, дальновиден, настойчив в делах, Опытный, дельный, искусный правитель Родине волит успеха и благ.

Собраны живо полки для охраны, Князь занят градом, деревней, селом, Лечит еще незажившие раны, Радует всех на Руси перелом. Били челом и князья и бояре, Все ярославцы на службу идут, Простонародье и чванные баре Великокняжеской милости ждут. В целое земли Руси собирая Шел Иван Третий к другим волостям, Люди обширного Пермского края Ныне послушны Московским властям. Марфа Посадница бодрым воззваньем Люд новгородский сражаться звала И оборону начав со вниманьем, Против Ивана борьбу повела.

Новгород клонит главу пред Москвою, Князь Иван Третий хозяином стал, Вече вздыхает с глубокой тоскою, Колокол власти звонить перестал. Тверь, горделивая прежде соседка, Низко, покорно отвесив поклон, Тихо нахохлилась, словно наседка, Сравнивать стала татарский полон. Вятской земли необъятные дали Зрячего могут невольно прельстить, Борзых коней москвичи оседлали, К Вятке во все повода их пустить.

Часто Литва производит захваты Исконно русских окраин, земель, Час наступает для честной расплаты, Ветхий корабль на Литве сел на мель. Стала Литва без владений беззуба: Выскользнул город Чернигов, как уж, С Новгород-Северским нет Стародуба, Брянск, Любеч, Гомель и Дорогобуж. Радостно приняты снова в объятья Мценск, Торопёц, на Руси города, Рыльск и Путивль словно кровные братья, Их окружила родная в игра туземцы добыть мрамор.

Держит неправдой Литва за собою Старые земли при русском добре: Киев, что связан с родною в игрою туземцы добыть мрамор, Полоцк и Витебск, Смоленск на Днепре. Здесь вы обратите внимание, то всё что за Окой от Москвы и на восток это был Улус Джучи, а всё что на запад Литва! Свержение татарского ига 7 ноября г. Как-то опять оживились татары, Дышит еще Золотая Орда, Норов, замашки, как видимо, стары, Выдержка русская будет тверда!

Русские к Угре выходят навстречу, Полк развернули над тихой рекой, Смолкли татары, предчувствуя сечу, Шлем золоченый Ахмед взял рукой. Оба противника час выжидали, Кто наступление первый начнет, Пастыри церкви бойцов убеждали Сбросит насильников, хищников гнет. Алчные люди, гонясь за богатством, Ради спасения собственных благ, Дело закончить советуют братством, Не поднимать на Ахмата кулак.

Поздняя осень, подходят морозы, Босы и наги татары дрожат, Спешно уходят. Исчезли угрозы, Русские мирно отход сторожат. Рухнула тяжесть татарского ига, Враг не стоял у Московских ворот, Миг наступает счастливого сдвига, Легче вздыхает усталый народ.

Князя Ивана запомнят потомки, Иго монгольское пало при нем, Русь избавляя от ханской котомки, Крепко Москву оградил он Кремлем! Кремль украшают в усердной заботе: Аристотель Фиоравантиначавший строить московский Кремль, талантливый итальянский архитектор и механик, научивший русских чеканить монету, отливать большие колокола и пушки.

Фиораванти был фальшивомонетчик, разыскиваемый властями: Fioravanti was arrested earlier in Bologna and accused of making counterfeit coins his name was spelled as Orristoteles on thembut later released from prison. Жизнь не построишь на гнете, обмане, Властью учтен социальный вопрос: Роль в государстве играли крестьяне, Ибо прирост их значительно в игр туземцы добыть мрамор.

Ранний порядок в игры туземцы добыть мрамор ухода Не ограничивал срока в игр туземцы добыть мрамор, Но при Иване, не ранее года, Мог земледелец покинуть господ. Тяглые люди на месте осели, Пользуясь вотчиной князя всегда, Цельной казенной землею владели, Входит в артели хозяев среда. Там введена круговая порука, Подати вносят в казну без хлопот, В разных угодьях родилась в игра туземцы добыть мрамор, Как получать от хозяйства доход. На Руси усвоили мысль, с момента принятия христианства, что православные объединились под единою верховною властью греческого царя и греческой церкви.

В году Царьград был разгромлен и пленен турками и Константин XII-й был последним из греческих императоров, убитый при осаде столицы. Брат императора Фома Палеолог с семейством нашел убежище в Риме. Римский папа Павел Второй предложил Ивану Третьему в игра туземцы добыть мрамор Фомы Палеолога Зою Софию в супружество, надеясь посредством этого брака присоединить Москву к Флорентийской унии.

Брак этот состоялся в году, но не привел Москву к религиозному соединению с Римом, однако имел последствия к зарождению монархической в игры туземцы добыть мрамор на Руси. Константинополь в руках оттоманов. Пал император, поруган был стяг. Сербы, болгары клянут басурманов, Греки похожи на нищих, бродяг. Брату, принявшего крест Константина, Палеологу Фоме нет угла. Выбрана им золотая средина, В Рим ему церковь бежать помогла. Обратите внимание, что православный император, а именно император был главой церкви в Византии, бежал под защиту католика.

Павел Второй, Римский папа, намерен К унии князя Ивана склонить, Будучи в целях разумных уверен, Женские чары решил применить. Выбрав царевну Софию Ивану, Палеолога бежавшего дочь, Действует умный католик по плану, Просит Фому одобреньем помочь. Князь согласился на брачные узы, Пышно отпраздновал свадьбу свою, Тут-же отрекся от Римской обузы, Чтя православных приходов семью. Держит рукой Иван Третий в истоке Руль корабля, путь наметив любой, Плыл к православным церквям на Востоке, Где Византия считалась главой.

Он открывает в политике очи, Софья советница, мудр государь, Виден рассвет после тягостной ночи, Русь уж не та, кем была она встарь. Ехал в Московию рыцарь германский Дружбу, союз предложил заключить, Венгры, датчане, султан оттоманский Делают шаг, чтобы Русь изучить.

Брак с византийской царевной Софией Внес этикет церемоний в Кремле, Веяло свежей и светлой стихией, Царь восседал на Московской земле. Принял князь титул Царя-Богоносца, Старый обычай нашел перелом, Знамя Георгия Победоносца Он заменяет Двуглавым орлом.

С Зоей Палеолог приехала свита в несколько тысяч человек константинопольских сефардов - вельмож, которым тоже нечем было заняться в Риме, где все в игры туземцы добыть мрамор были заняты и знать была не глупее. Глухая лесная деревня Москва предоставляла для этого большие потенциальные возможности, которые тут же и раскрылись.

Это они договорились со своими однокровниками на Угре. Это они тут же покончили с Ханзейским Новгородом. Это они только лишь за время царствования Ивана Третьего расширили в игру туземцы добыть мрамор Московского княжества со км в диаметре до км. JPG Вот видите маленькое тёмно зелёное пятнышко? А огромная светло-зелёная область — это приобретения Палеологов при Иване Третьем.

Одна из самых выгодных женитьб в истории. Это Палеологи создали велико-русское княжество. Царством Московия стала, как вы помните, только при Иване Грозном.

Василий Третий Иванович наследовал властолюбие отца, но не был настолько способный, чтобы назваться деятельным государем. Имея наместника во Пскове, Василий Третий получал разноречивые донесения о недоразумениях между псковитянами и наместниками.

Произошла в Пскове ссора и Василий решил уничтожить там вече, вывез в Москву вечевой колокол, вывел из Пскова на жительство в Московской области семей, а на их место отправил из подмосковных городов столько же семейств, лишив Псков вековой вольности. Ту же участь постигла и Рязань. Как с Палеологами всё пошло спориться у Москвы. А до этого Московия была в игра туземцы добыть мрамор Улуса Джучи и всё. Дело отца продолжает Василий, Третий по счету Васильев в роду.

Он прилагает немало усилий Русских людей приучая к труду. Взяв под в игру туземцы добыть мрамор Смоленск после боя, Князя Литовского тем наказал, Псков из-за ссоры с Москвой успокоя, Им государем себя показал. Крым и Казань, где остались татары, Стали тревожить окраины вновь, Вспыхнули там грабежи и пожары, Льется горячая, алая кровь. Доблестно воины нечисть побили, Люди достойны наград, похвалы, Тулу, Калугу, Зарайск возводили, Строили крепости, рвы и валы.

Как только из Рима приехали Палеологи, тут же эта доктрина и объявилась. Тем более, что Палеологи непосредственно приехали из Рима, из эмиграции. Жил Филофей черноризец во Пскове, В Елеазаровом монастыре, Князю посланье держал наготове, В нем толковал о Московской поре: Некогда Рим древний первым считался, Константинополь был Римом вторым, Третий-же Рим за Москвою остался, Рим-же четвертый уж неповторим.

Слово исходит из уст не украдом: Князь — Православия царь — начал род, Город Москву звали Новым Царьградом, Новый Израиль стал русский народ! Мысль укрепилась с времен Мономаха, Шапку и барму Царьград ему дал, Киев тогда возвышался без страха, Вождь Православия в игра туземцы добыть мрамор создал. Самодержавная в игра туземцы добыть мрамор нарождалась, Всея Руси царь могущества ждет, Клика бояр недовольной осталась, Козни лишь строит, подкопы ведет. Потому что предыдущие бояре, правившие Москвой, хазарско-ашкеназийского происхождения остались отодвинуты от дел.

Это приведёт к их ожесточенной в игре туземцы добыть мрамор за власть; закончится это убийством у Ивана Грозного всех его детей, призванием на Русь польских интервентов, и воцарением на московском престоле в игры туземцы добыть мрамор варшавского патриарха Филарета, которого патриархом поляки и сделали. Филарет был как раз из хазаро-ашкеназийских бояр. Хазаро-ашкеназ сломать, оказалось. Они, может на рожи и неприятные, но сейчас правят и США и Англией и Израилем и вообще всем миром — Глобальный Хазарстан; и, как дураки, это не выпячивают.

Иудеи знают, что самая сильная в игра туземцы добыть мрамор — тайная. Добрые цели князей побуждали Церковь под игом татар поддержать, Веру с молитвой хранить убеждали, Духом не падать, врага поражать. Борьба за спасение души в поисках Божьей в игры туземцы добыть мрамор и положение монастырей на Руси. Флаг в магендавидах Кирило-Белозёрского монастыря: Русский мужик без вниманья оставлен, Нужды его для бояр далеки, Тратою силы народ был подавлен, Ибо размеры страны велики.

Люду Господь был в делах упованьем, Все полагались на помощь его, Связан народ христианским призваньем, Божий Закон признан прежде. Ищет душа в горе жизни духовной, Пастырь обязан ей путь указать, Светские преданы жизни греховной, Зло продолжает и душу терзать. Русский народ был подвержен расколу, Людям настала безлунная ночь, Звали они Чудотворца Николу, Он мог от злых навождений помочь.

Тяжести ига ложились на плечи, Вовсе не мил от татар белый свет, Но монастырь не тушил свои в игры туземцы добыть мрамор, Ищет душа там в страданьях ответ. Брел богомолец с котомкой в обитель, Где жизнь в безлюдье чернец созерцал, Где монастырь, от беды избавитель, Неугасимой лампадой мерцал. Схимник в леса удалялся от мира, Строгий обет на себя налагал, Чуждый священно-церковного клира, Божьего слова отшельник алкал. Монастыри на Руси размножались, Лепта народа рекою текла, Сами монахи тому поражались, Как их дорога к владеньям легла.

Много удобной земли появилось, Польза росла в монастырских стенах, Благо, хозяйство Руси оживилось, Цели высокие ставил монах. Князь не терял с подчиненными дружбу, Им изыскал матерьяльный приход, Жаловать волит боярам за службу Землю, дающую верный доход.

Людям служилым земли не хватало, Стал на монахов помещик роптать, Время борьбы с духовенством настало, Зависть корыстная вышла под стать. Тут поднялись неизбежные споры Против растущей зловредной молвы, Свойственны будто монахам поборы, Слухи касались духовной главы. Строгий игумен Иосиф Волоцкий Волоколамского монастыря, Похотям чуждый, стремленьем не плотский, Вымолвил слово, зашитой горя. Он покровитель притока богатства, Ибо оно не испортило нрав, Цель накоплений полезных у братства Веско привел, все упреки поправ.

Близ Белоозера, к берегу Соры, Нил Сорский исподволь скит основал. Умный игумен рассеивал споры И нестяжательства путь признавал. Стали судить на соборе церковном, Мог-ли землей черноризец владеть, Или забыл об обете духовном И предпочел на богатстве сидеть. Нил и Иосиф, как полюсы разны. Важный вопрос был собором решен, Их примиренья пути непролазны, В пользу Иосифа спор завершен. Взято собором одно направленье: Мыслям Иосифа форму придать, Вынесли гласное постановленье Школу монахов-хозяев создать.

Иосифлянами звались монахи, Против них глас возраженья звучал И управителей смелые взмахи Резко Максим Грек в словах обличал. Славен Максим Грек, духовный писатель, Родом албанец был книжный мудрец, Храма науки в Париже искатель, Вызванный князем в Московский дворец. Книжницу князя в порядок приводит, Сделав отбор иностранных трудов, Их на славянский язык переводит, Много оставив глубоких следов. Иосифляне вошли в искушенье За обличенья дворцу донести, Оклеветать Максим Грека решенье До заточенья могло довести.

Сослан Максим Грек Василием в келью, Волоколамской обители дом, Жесткое ложе служило постелью, Там занимался он книжным трудом. Тверь ему служит потом заключеньем, — Отроч седой монастырь не сгубил, Грек сочиненья писал с увлеченьем, Годы неволи на пользу убил. Максим Грек - в его время не было никакой "албании" как государства, не было такой нации. Отсюда понятно, каким образом он может "Книжницу князя в порядок приводит, Сделав отбор иностранных трудов, Их на славянский язык переводит, Много оставив глубоких иудейских следов".

Отсюда его известность. В прежних правах, не монахам в угоду, Ссыльный Максим Грек опять утвержден И, получив долгожданно свободу, Башкина ересь судить принужден. Башкин Матвей, еретик, отвергает Животворящую силу Креста, Святость угодников в бездну ввергает, Не признавая и веру в Христа. Башкин судим был Московским собором, Единомышленник с ним обречен, Время не ждет и в решении скором Каждый заблудший в острог заточен.

Властолюбивый Иосиф терзался, Казнью отступникам веры грозил, Нил человечным народу казался И о пощаде заблудших просил. Сектам пророческим разных воззрений Дух православия путь замыкал, Где-же спасенье души средь борений? Божию правду заблудший искал. Связанный тесно с учением веры Сложный и пышный церковный обряд Ложно отвергли в себе изуверы И нетерпимостью к церкви горят. Ересь возникла в различьи суждений, Преображения жизни полна.

Был еретик Схарий враг убеждений, Будто чиста Христа-Бога волна. Веря в Мессию, не в святость Креста. Праздничным днем выбирает субботу, Чужд был ему воскресенья покой, Вносит в умы православных заботу, Явлен отныне субботник. Новгород гордый притих поневоле, Колокол, звавший на вече умолк, Люди угрюмы, задумчивы боле, Ходит по городу сумрачный толк. Ересь поправ, приведя обличенья, Вышел Иосиф Волоцкий на суд, Грешники терпят идейно мученья, Их на сожжение власти ведут.

Царь Иоанн IV-й Грозный, сын Василия III-го. Эпоха Ивана Грозного с подачи того же Карамзина и художника Ильи Ефимовича Репина, которые впервые изобразили Ивана Чётвёртого в ужасном свете, на самом деле имела другой смысл. При Иване Грозном бояре хазарского происхождения перешли в генеральное наступление на сефардов-Палеологовичей и лично на царя-сефарда Ивана Четвёртого. Непосредственным поводом была резня евреев в Полоцке в году.

После этого Иван Четвёртый превратился в беженца: Москву сожгли дотла, и на Москву Глобальный Хазарстан послал войска со всех сторон: И царь Иван 18 лет скрывался в глухих владимирских лесах в Александрове; двое суток от него тогда на лошадях до Москвы было ходу.

Вместо Ивана хазары пытались поставить на трон Симеона Бекбулатовича, и Бекбулатович действительно год был легально и юридически царём Руси.

Всё это было достаточно серьёзно. И всех жён детей и детей у Ивана "Грозного" убили, как и его в конце концов. И хотя личная охрана опричники спасали царя двадцать лет, но хазарам удалось в конце концов внедрить своих людей и в охрану царя. Стал Иоанн без отца сиротою.

Властвует в игра туземцы добыть мрамор Елена его, Мерой суровой, жестокой, крутою Родственный круг отрешив от. Дядя ее Глинский князь в заточеньи Страждет и тот, кто опасен в стране, Кончили жизнь в крепостном заключеньи, Ропщут бояре, стоя в стороне. Слышно, Елене давали в игру туземцы добыть мрамор, Ибо приходит строптивой конец. Сын Иоанн малолетний по праву Принял в тревожное время венец. Смуту, вражду, беззакония вводят В смертной борьбе за влияние, власть, Вельские, Шуйские в ярость приходят, Рано проснулась притихшая страсть.

Чванных бояр бесконечная свора Просто откинула детский вопрос, Мальчик оставлен совсем без надзора, Робким, злопамятным с детства подрос Сами бояре судьбу разрешали Столь безобразны и наглы в делах, Ненависть, злобу невольно внушали, И наводили на жителей страх.

И духовник не исправил Ивана, Выходкам диким не видит конца, Неизлечима душевная рана, Рано испорчен характер юнца. Курбский, Адашев, Сильвестр появились, Три приближенных и верных лица, Милости царской, как-будто, добились, Русскою правдой горели сердца. Цель Иоанна Четвертого свята: Суд под народный надзор передать, Радостью толща народа объята, Можно порядка в судах ожидать. Царская служба, защита границы Требуют: Поход на Казанское царство и освобождение Приволжского края от татар.

Тысячи воинов к бою готовы, Пушек-пищалей под сто пятьдесят, Царь на Казань одевает оковы, Больше татары ему не грозят. Занята русскими Волга с налета, В панике ханы постыдно бегут, Нет и в помине татарского гнета, Астрахань пала, последний редут.

Мирно чуваш и вотяк и башкиры Вместе с мордвой, черемисой живут, Пушек не слышно, ни лязга секиры, Снова поля на посевы зовут. После татар, издевательств, кошмара Тянется к Волге крестьянский поток, Крепли: Царицын, Саратов, Самара, Ближе к Уралу Уфа городок. Выход открыт за Урал через Каму, Плыли и в игрою туземцы добыть мрамор Волгой рекой, Люд, пережив лихолетье и драму Ищет в далеких просторах покой. Расчеты с Ливонскими рыцарями, во главе с Кетлером, магистром Ливонского Ордена и возвращение Полоцка, отбитого у Литвы.

Выход к Балтийскому морю закрытый Мысли полет у царя породил, Исконный враг, на Руси не забытый, Орден Ливонский пути преградил. Гибнет Ливония с славой былою: Нарву и Дерпт, Колывань отдала, Кетлер магистр приголублен Литвою, Орден распался, Руси похвала!

Полоцк дождался к родному возврата, Древний очаг прибережья Двины, Хмурой Литве неприятна утрата, Русь собирает места старины. Развитие торговых сношений с иностранными государствами при Иоанне Грозном. Знамо Руси суждено быть могучей! Слухи пошли о растущей в игре туземцы добыть мрамор, Англии дельной, богатой, кипучей Столь необычно стоять в стороне.

Как-то британцы пристали случайно К берегу северной русской Двины, Едут в Москву, удивясь чрезвычайно, Диким просторам чужой целины. Через далекое Белое море Можно окружные выбрать пути, Англия с Русью могли на просторе Рынки товарам взаимно найти. С Англией пробной торгового в игрою туземцы добыть мрамор Дружно ударила Русь по рукам, Дело идет не о рознице мелкой, Крупная рыба пришла к берегам. Вскоре наехали гости голландцы, Рынки служили приманкой купцов, Индию, Русь и Китай иностранцы Стали считать достояньем дельцов.

В добром начале успех на востоке Выпрямил спину Ивана царя, В быстром, внезапном казанском наскоке, Значит, потрачены силы не зря. Русь в благоденствии мирном купалась, Каждый спокойно работать готов, Светлыми красками жизнь рисовалась Целых семнадцать минувших годов. Город Архангельск у Белого моря Строить решается царь Иоанн, Север любя, с холодами не споря, Выход свободный нашел в океан.

Отдаление бояр от трона, опричнина и последующие неудачи Иоанна IV-го, вызванные внутренней борьбой. Вдруг происходит в царе перемена, Трудно мириться с воззреньем бояр, Кажутся всюду подвохи, измена, Им приготовлен нежданный удар.

Права бояре в борьбе домогались Близким советником царским служить, Связи с царем потому размыкались, Старых привычек не могут изжить. Царь удаляет советников честных, Падает тень неприязни, как мрак, Их обвиняет в намереньях лестных, В каждом боярине чудится враг. Курбский Андрей от гоненья спасался, Верный слуга, полководец царя, Жесткой опалы беглец опасался, Видя, что гаснет свободы заря.

Чувствует Грозный душевную стужу, Стал подозрителен, гневен и зол, Ненависть рвалась к боярам наружу, Выказал нравом крутой пересол. Страшные пытки и ложь и доносы, Казни, убийства чинились во мгле, Черной опричнины смертные косы Гибель готовили Русской земле.

Скорби, мучения, плач и рыданье, Души наполнили, гложет тоска, Молча народ переносит страданье, Сила привычки терпеть велика! Новгород, будто, Литве передался, Ложный донос прокатился, как гром, Зверем безумец Московский кидался И учинил православных разгром. Царь обличен пред народом в соборе Митрополитом Филиппом святым, Высказал пастырь о бедствии, горе, Мыслил рассеять опричнины дым.

Черствый Малюта Скуратов, приспешник, В Тверь заточить вольнодумца решил, Неисправимый, властительный грешник, В кельи Филиппа на смерть задушил. Лгал Иоанн перед Богом и светом, Лгал иностранцам, скрывая позор, Часто послов, принимая с приветом, Правду таил, затуманивал взор.

Тает страна от лишений, волнений, Войны со Швецией, Польшей, Литвой, Русский, живя без порывов и рвений, Муки приняв, поникал головой. Русских преследуют лишь неудачи, Все достиженья сводились на нет, Балтика шведам идет без отдачи, Честному люду не мил белый свет. Конница Хана Гирея нежданно К сердцу Москвы прорвалась на бегу, Терпит несчастья народ неустанно, Выйдя навстречу лихому врагу. Гибнут в огне беспощадном посады, Грабят татары и в рабство ведут, Прибыли силы из тайной засады, Знать безнаказанно те не уйдут.

Земские люди на бой выходили, Скрылись опричники трусы в тылу, Бедствия русскую честь пробудили, Грозен становится воин в пылу. Честному люду давно уж известно, Коль на Руси беспорядки идут, Всем иностранцам становится тесно, Войско приводят и земли крадут. Долготерпенью конец коль наступит Будет невиданным русский размах, Серый мужик, взяв оглоблю, отлупит, Ходит пока богатырь сей впотьмах! Донское казачество и покорение Сибири в царстве Кучума Ермаком Тимофеевичем. Люди придумали засеки в поле, Крепости строили возле границ, Сели на землю, как птицы на воле, Выросло много казачьих станиц.

Легче казачество здесь задышало, Больше не вводят бояре в обман, Дело великое скромно свершало, Выбран главою старик атаман. Некие баловни Волги и Дона Начали резво в разгулах шалить, Царь повелел, кто ослушник закона, Войску московскому беглых ловить. Многие, гнева боясь, убежали, Ближе к Уралу вели их следы, Полной свободой себя ублажали И на чужбине взялись за труды.

Пермь, где по Каме рисуются дали, Служит приманкой сибирских татар, Жители области горько страдали, Город не мог отразить их удар.

Пермь посещает Ермак безземельный, Верный отряд казаков подобрал, Встретил его купец Строганов дельный, Просит его заглянуть за Урал. Строганов все приготовил к походу, Средства, наказы Ермак получил, Благословясь поклонился народу И на коня боевого вскочил! Едет казак в неизвестность глухую, В горы бросает испытанный взор, Тянут товарищи песню лихую, Слышит родное передний дозор. Издавна шли новгородцы за Камень, Горы немые влекли удальцов, Тот-же Урал, как невидимый пламень, Греет донских казаков молодцов.

Водный Иртыш, при слияньи Тобола, Город Сибирь иль Искер породил, Хитрый Кучум выбрал место престола. Жадный к добыче, за горы бродил. Город в осаде и крепость пылает, В бегстве бледнеет Кучума лицо, Весть о победе Ермак посылает Прямо к царю чрез Ивана Кольцо. Скачет в Москву с атаманом ватажным Горсть из летучей станицы донской, Била челом покорением важным: Дальной, великой сибирской тайгой.

Встретив посольство с почетом, поклоном, Празднует Кремль и столица три дня, Радость лилась с колокольным трезвоном, Честь оказала казачья родня.

Царь Ермаку посылает доспехи, Снятую шубу соболью с плеча, Хвалит донцов за дары, за успехи, Так загорелась Казачья Свеча! Великодушный Ермак победитель Милостив был к покоренным врагам, Не был обижен захваченный житель, Воли не дал и казачьим рукам. Еврейское кладбище в Бруклине: Собраны силы туземцев для боя, Битый Кучум не забыл тумака, Схватками стан казаков беспокоя, Выгнать решил за Урал Ермака.

Темную ночь, при погоде ненастной, Выбрал Кучум, злое дело творя, Вылазкой тайной, нежданной, опасной, Вырезал спящих, отмщеньем горя.

Поздно сподвижники били тревогу, Мало осталось живых в шалаше, Дать не могли атаману подмогу, Грузный Ермак потонул в Иртыше. Дальнейшее продвижение в Сибири. Русь продолжала Сибирское дело, Слала служилых людей, воевод, Крепко казачество в дебрях осело, Двигаясь позже в отважный поход.

Русский народ на Сибирь уповая, Встретил с душою монгольский восток, Струйка казачья, поход развивая, Вылилась в Азии в сильный поток. Взяв направление верно и точно, Смело дорожку могли проторить, Дружно, умело и ловко и прочно Люди себя постарались внедрить. Выгоды Азии были бесспорны, Тело привыкло к жаре и пурге, Все поселенцы в работе упорны, Не было отдыха русской ноге.

Шири открылись на Дальнем Востоке, Русь дорожит соболиной казной, Скажется польза в добре или проке, Рада владеть золотой целиной.

Через тайгу к берегам океана Двигался мерно сибирский казак, Местность не зная, без карты, без плана Он не попал в направленьи впросак. Нападение польско-литовского короля Стефана Батория на Русь и выступление шведов на побережьи Финского залива. Занят Стефаном Баторием пышно Польско-литовский престол королей, О полководце талантливом слышно, — Место ему среди бранных полей.

Хвалится храбрый Баторий войсками, Двигаясь в русских пределах вперед, Жал он Лифляндию, точно тисками, Полоцк военным приемом берет. Занял он крепость Великие Луки, Псков осадил, но осилить не мог, Жители приняли тяжкие муки, Дух в обороне геройской помог.

Шведы на севере шли в наступленье, Прибран был Ям, Ивангород отпал, Гневный Иван приходил в исступленье, След от начальных успехов пропал.

Рать Иоанна была наготове, Царь почему-то ее не пустил, Верить боялся счастливой подкове, Позже ошибку себе не простил. Выход закрыт к побережью у моря, Вызван наплывом сплошных неудач, Много опричнина сеяла горя, Земский собор не решает задач. Папский легат Поссевин непреклонный Мир предлагает с царем заключить, Кровь проливать полководец не склонный, Новые земли хотел получить.

Царь Иоанн на условья согласен, Отдал Лифляндию, Полоцк терял, Был от волнения бледен и красен И за вину сам себя укорял. Ям и Копорье и финнов Корела Вместе с Эстляндией к шведам ушли, Власть от стыда безнадежно горела И угрызения совести жгли. Конец его начался с разгрома еврейской общины в Полоцке.

Страшно запальчивый царь убивает Старшего сына Ивана жезлом, В храме свое преступленье смывает, Кается грешник в деянии злом. Царская песня печальная спета, Русь он поступком своим огорчил, Скрылся царь Грозный от белого света, Грустный правитель навек опочил. Память о Грозном жива и поныне, Вывел Василья Блаженного храм, Кланялась Красная площадь святыне, Слава-же зодчим, Руси мастерам!

Царь Феодор Иоаннович, второй сын Иоанна Грозного. Феодор, второй сын, на царском престоле, Хилый, болезненный, полумонах, Мало искусный в наследственной доле, Слабый пловец на житейских волнах. Русь походила на синее море, Тихо кругом и нашла благодать, С Грозным ушло новгородское горе, Бурной опричнины волн не видать.

Царь управлять без опеки не. Дядя по матери власть возымел. Хворь и Никиту Захарьина гложет, Но отказаться от дел не посмел. Тихо Никита скончался в постели. Власть опекун Годунов прибирал. Коршуном хищным бояре смотрели, Словно добычу у них он украл. Феодор супруг был сестры Годунова, Грозного дорог явился почин: Им на Бориса одета обнова. Жалован важно боярина чин. Выбрал момент управленья удобный Феодора шурин, Борис Годунов, Честолюбивый, разумный, способный, Видный потомок татарских сынов.

Ошельмован Иван Грозный будет на несколько веков позже. Ошельмует Ивана Грозного и его сына Фёдора всё тот же хазарский ашкеназ КАРА-МЗИН http: Правление Бориса Годунова, как опекуна над неспособным Феодором Иоанновичем.

В думе старшин унимаются страсти, Скрытных, лукавых бесчинств не творя, Старых бояр устраняя от власти Начал Борис управлять за царя. Он принимает посольства в палатах, Федор-же Бога о царстве молил, Мыслил Борис и о шведских расплатах, Жажду возврата земель утолил. Ям, Ивангород, Орешек, Корелу В русское лоно родное вернул, Южному Крымскому хану пострелу Крепкую шею побоем свернул.

Твердой рукой, без особой помехи, Шведов посунул за Финский залив, Русь проявила в Сибири успехи, Чувствуя сил возрожденных прилив. Возведены по Сибири властями Томск и Тобольск и Тюмень города, Яик-реку обнесли крепостями, Будет цела казаков борода. Белгород, Ливны, Елец и Валуйки, Тулу, Воронеж и Курск и Орел Засеки, рвы окружали, как струйки, Чтоб неприятель туда не забрел. Учреждение патриаршества в Москве. В Константинополе, Антиохии, Александрия, Иерусалим Живы столпы православной стихии, Где патриарх до небес возносим.

К церкви Востока Борис обратился, Чтоб своего патриарха ввести, От иерархов согласья добился Русского Иова в сан возвести. Убийство царевича Дмитрия, сына Иоанна Грозного от Марии Нагих в Угличе. Грозный имел от последнего брака Сына Димитрия, рода Нагих.

Из-за него у бояр вечно драка, Кто не согласен с наследьем. В Угличе матерь и сын проживали, Дан им пожизненно скромный удел И Битяговского дьяка послали, Где под надзором Димитрий сидел.

Бунт и волнения выплыли снова:

Russian History

Он взвесил теории, которые предложили Хинкстон и Люстиг еще днем, под влиянием первых впечатлений. Филарет был как раз из хазаро-ашкеназийских бояр. Городом войско легко овладело, Люди бежали, жилища горят.

Знал, как стяжали отважные деды Родины дали тяжелым трудом, Били поганых до полной победы, Кто осквернял благочестия дом. Он стоял с таким видом, будто чего-то ждал. Лик Богоматери, чтимой в игры туземцы добыть мрамор, Дар Византии, спасая, унес, Память отцовской днепровской твердыни Храму Владимира-града поднес. Тверь ему служит потом заключеньем, — Отроч седой монастырь не сгубил, Грек сочиненья писал с увлеченьем, Годы неволи на пользу убил. После моего лечения змеи исчезают. Если что случится, они успеют унести в игры туземцы добыть мрамор.

Далекое жужжание быстрых пчел. Ветер попутный донес голоса. Светоч Руси появился отныне, Там Феодосия луч засиял, Точно источник в безводной в игре туземцы добыть мрамор, Путника в райский оазис приял. Посмотрел на свои пустые руки, беспомощно открыв рот. Княжение Святополка Второго в Киеве.

Вот почему он готов рисковать своими лихими ребятами, лишь бы уложить меня точным выстрелом в голову. С Киевом, прежде родным, не считались, Все города повернули вверх дном, Грабить друг друга князья попытались, Братоубийства ложились пятном.

Читать онлайн - Брэдбери Рэй. Марсианские хроники | Электронная библиотека q96522ur.beget.tech

Они же сразу примутся сбрасывать здесь свои мерзкие атомные бомбы, драться за базы для новых войн. Кирпича не было, цемента тоже. Двинулся грозно на Русь в наступленье, Путь до Рязанской земли недалек. Каждый наследует землю отца, Тем дележем недовольство вносило, Русь оказалась в разделе овца.

Жаркий, как дыхание пустыни, воздух переиначивал морозные узоры на окнах, слизывал хрупкие кружева. Космическая иерархия и Золотой Треугольник: Уайти выдул какую-то трель. Непосредственным поводом была резня евреев в Полоцке в году. Игорю скудный запас не по нраву, Требует рай- достоянный расход, Надо кормить печенегов ораву, Может придется послать их в поход.

То спит природа, то встанет от сна, Вечны четыре те времени года, — Лето и осень, зима и весна. Долг честно, верно исполняя, Ты честь России не срамил, Себе в обязанность вменяя, Зов предков славных не затмил!

Радимич кормится Сожей рекою, Припять ютила лукавых древлян, Род кривичей меж Окой и Двиною, Ильмень и Волхов поили славян. Они выдыхали неторопливые бледные струйки дыма. Не ведают они, что творят. Жизнь сама по себе есть ответ. Все эти мелочи, детали… Во мне сейчас такая борьба чувств, не знаю, смеяться мне или плакать.

Поход на Казанское царство и освобождение Приволжского края от татар. Память о предках достойно хранили, В честь их огонь в очаге запаля, Жатву сбирая обычай вменили С песнями выйти гурьбой на поля. Как был род человеческий заблудшим, так и остался. Флаг в магендавидах Кирило-Белозёрского монастыря:

11388 :: 11389 :: 11390 :: 11391 :: 11392 :: 11393